Чистая кожа

На улице нашей праздник-день первого снега.
Помнишь, ночью над нами пронеслась комета…
Ты успел загадать?
Я успела….
Падает снег…..падает…одевая в белое
Память о пыльных дорогах,
О неспетых песнях,о фальшивых нотах…
Одевает тело твое, тело мое,
В несмятое, чистое, свежее…
Ты по-новому ласковый, я по-новому нежная….
Белое покрывало, как белый лист, не тронуто почерком.
Выведу слово одно «беречь», и закончу точками……

Чистый лист бумаги, белый и невинный
Ты предвестник смерти или жизни длинной
На бумаге пишется летопись веками
И любовь щемящая грустными стихами
Станешь протоколом на ночном допросе
Или вестью с поля о славном сенокосе
Будешь телеграммой с оплаченным ответом
Или станешь в театре ты входным билетом
Грамотой отметишь новые рекорды
Или песни звонкой первые аккорды
Чистый лист бумаги, станешь ты газетой
Где среди портретов не найти ответа
В дни кровавой сечи, следом за боями
Станешь...

Кожи дыхание – ветра происки.
Губ шевеление – жизни поиски.
Мыслей чувства – мелодии гармония.
Капли гулкость – воды рапсодия.

Скользя к победе, испытывая поражение.
Деяния верша, дабы найти покой.
Кусая губы, чтоб разбавить жжение.
Себя туша, дабы войти в огонь.

Чистейший взгляд блестящих глаз,
Нежнейший взгляд и вереница фраз;
Окутав нас чистейшим одеялом
Свечи огонь угас...

И в сердце вспыхнул огонек,
Хотелось все мне сжечь, но я не смог:
Не смог в любви тебе признаться,
Хотел, но я не смог с табою распрощаться.

О Боже! Как прекрасны твои губы,
При свете фонаря их яркий блеск;
Но вдруг услышав в сердце треск,
Я понял, без тебя не будет в жизни счастья...
Любить тебя мне суждено!!!

Чистое небо такое безмолвное,
Тучи его закрывают ненадолго,
Тихо грустит в ожидании молнии,
Весело ждёт появление радуги.
Море застыло при полном безветрии,
Чайки над ним словно стрелы проносятся,
Вроде бы спит, относительно берега,
Быстро летит, относительно Космоса.

Прост и наивен в своей ты беспечности,
Чист и стерилен, как шприц одноразовый,
Жив только миг, относительно Вечности,
В общем дурак, относительно Разума.
Жизнь для тебя словно рог изобилия,
Руки как крылья, паришь...

Чисто убрано в хате,
Вкусно пахнет борщом.
Мама в ситцевом платье,
Мы сидим за столом.

А в окно солнце светит,
Ем, спешу — ждут друзья.
А потом с ними вместе,
Побегу к речке я.

Детство, милое детство,
Как же ты далеко!
Было чистое сердце,
Жил как птица легко.

Проще жизнь и добрее,
Была в детстве моём.
Мир стал жёстче и злее,
Мы быстрее живём.

Мы бежим, мир не слышим,
В интернете живём.
Дымом, копотью дышим,
И из камня наш дом.

Деньги, бизнес, карьера,
И не чувства...

Чистое утро августа
Сбросило темень с земли
Как снигири на веточках - яблоки
Осень предвещут они

Зреет роса под кронами
Бледно-зеленых осин,
Под золотыми склонами
Ветер гуляет один.

Птицы щебечут неистово
Голосом нового дня...
Тихо накрылась листьями
Лысина старого пня.

Дымка тумана в оврагах
Тает от первых лучей,
Тянется сладкий запах
Сена от желтых полей...

Речка вдали колышется,
Ловит от солнца тепло.
Рядом цветными крышами
Ярко пестреет село.

Чистое утро августа...

Чистым пламенем дышит вечернее платье,
Чистым золотом вышит осенний воздух,
Ручейком льётся свет приглушённых объятий,
Мы стоим у окна, у рассвета дождя.
Бриз листвы, шёпот свеч, губ прохладная влага –
В уголках – тень молитвы, как нежная роза,
Ветер лодкой скользнёт в ветвях лунного сада,
Расплескав туман по дороге.

Лёгкой слабостью – трепет рисунка ладони,
Мятной сладостью – близость зеркального взгляда,
Теплота наготы накрывает прибоем,
Безнадёжное море у ног.
Шум огня, бархат...

Кожа сохнет на ветру,я старею.
А багровый свет зимы губы греет.
Эта память о земе,эти блески,
И фонарики ночные — атмосферы фрески.
Я вдыхаю зимний дух дружный,нежный,
Ведь,февральская пурга с счастьем смежна.
Оглушило всё вокруг,я забылась.
Появляется вода — всё омылось.
Я забыла запах зим,их застылость,
Эти белые дороги,их унылость.
Я пишу,пытаясь вспомнить эти ночи.
Эти звуки в голове режут очи.
Бесконечно...бесконечность вся в урывках.
Голова моя болит,я в попытках.
Но,к...

Кожа, сбросившая июльский загар, ищет грубой ласки в плену трикотажа.
Зимнее солнце, облокотившись о липы, стряхивает с себя новогоднюю пыль.
Настольная лампа вслушивается в шорох изжитых слов на мятой бумажке,
где осколком нежности лучик света скользнул и чернильной кляксой застыл.

Подтаявший городской снег похож на старый пергамент из овечьей шкуры.
Геометрия улиц упирается в тишину долгостроев, как в бёдра карнакских колонн.
Когда находишь только себя, в пустой комнате, судорожно...