Чин

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Перчатка брошена, господа офицеры,
Вызов принят, курок взведён,
Секунданты - субъекты отморожены,
Банкуют случай, что сумбуром заведён…

Вы подходите, ваше благородие,
У барьера - незадачливый стрелок,
Не осудите, высоко «сковородие»,
Ведь, на кону не только кошелёк…

Не обессудьте, всем вчера досталось
В битвах ратных на бранных тех полях,
Да, молва в народе и постлалась,
Мол, утерян былой дух и страх…

Все сражались за победу Отечества,
Кто-то выжил, а кто-то пал,
За царя...

Сколько страха было в этих глазах,
Хватит не на одну войну,
Это нервы клевал по зернышку Вакх,
Это небо сползало в стакане ко дну.
И по утру кровавый закат умывал
Опаленные щеки кошмаров ночных,
Я пустыми словами по ветру плевал,
Мне в лицо возвращался затрещиной стих.
И когда все кончалось, рождался я вновь
На углях и костях, на сединах рванья,
Вспоминала, стреляла в ворота любовь,
И я раненым сердцем ей дверь отворял.
Прохрипели снега, засвистели ручьи,
На ладонях остался...

Когда яблоко с ветки срывала,
ей послышался голос Отца:
«Только б это мгновенье не стало
настоящим началом конца!
До чего же ты, Ева, упряма!
Ну да ладно. Решила – срывай.
Только яблоко это Адаму,
заклинаю тебя, не давай!
Предложив угощенье такое,
превратишь ты барана в козла.
Ты разбудишь начало мужское,
а оно – средоточие зла!
Плод заветный в Адаме пробудит
неуёмный задор боевой,
и поверь: его тело не будет
никогда уж дружить с головой.
Зло в душе его возобладает
и собою...

«Идти ли мне в какой из городов
Иудиных?» - спросил Давид у Бога.
«Престол свободен, без обиняков
Груз власти неподъёмный в сто пудов
Прими Давид, когда не лежебока,

Иди в Хеврон - последовал ответ
Всевышнего – там все готовы
Жить в подчиненье нашем много лет.
Да охранит тебя от многих бед
Моя рука, не будь Я Иегова».

Пошёл туда Давид, он верил снам
Или иному способу контакта
С субстратом знанья, недоступным нам,
Подобным в заблуждениях кротам,
Гордящимся своею катарактой...

Золотую рыбку выловил Федот.
Та, открывши клювик, указаний ждет.
Право на желанья у Федота есть!
_ Мне бы, Золотая, что-нибудь поесть…
То, чего министры каждый день к столу…
Ну, в пример, лосося, а не камбалу.
Ну, икру, колбаску… как видал в кино.
Ну, конечно, ясно, доброе вино.
Что, моя Матрена хуже ихних жен?
Подбери ей платье на крутой фасон.
Ну, сапожки, шубку, ясно, заодно.
И машину с домом. Что?! Еще одно?!
Ладно, Золотая. Чтоб еще просить?
На курорт Матрену нужно прокатить...

Нравом гордому, не стерпеть укор,
Сердцем пылкому, не сдержать обид.
Промолчу опять, не желая ссор,
Спрячу боль в себе, пусть в меня кричит.

На висках года, серебром седин,
Но не стар ещё — я ещё не слаб,
Мне начальник ты, а не Господин,
Подчинённый я, но тебе не раб.

Зря заносишься — жизнь изменчива,
Был когда-то я, тоже при чинах.
Думал тоже я — будет вечно так,
Изменилась жизнь — власть в других руках.

И позволь совет, дам тебе простой:
Не возвысишься, в грязь втоптав...

С балкона наблюдаю я картину…
Три юных девы под окном стоят
Милы собой, одеты чин по чину
И весело о чём-то говорят

Звонок, мобильник, краткие беседы
Подруг советы, словом… всё путём!
Для Них пока «мелкИ» Земные Беды
И Мы, пожалуй, тоже Их не ждём

Жизнь получает порцию задора
Порою радует, иль огорчает Нас… звонком
Для Них Она закончится нескоро
Вот только девочки стоят… с венком :(…

Дай тщеславному почесть и чин,
Жадным дай денег в их карман много.
Дай художнику холст для картин,
А бродяге нужна лишь дорога.

Дай им всем, то что сами себе пожелали,
Не останется пусть, недовольным никто.
Не обманут их пусть, поманив в себя дали,
И обидев их мир, пожалеет их тут же за то.

Дай поднятся упавшим и падшим,
Дай при жизни святым, нимб над их головой.
Чтобы их на кресте не распяли однажды,
И убить не пытались, придя к ним толпой.

Дай герою, наград не посмертно...

Мастер был немногословен,
Скуп в движеньях и словах.
В нём поэт, мудрец и воин,
Жил, внушая врагам страх.

Он не зная поражений,
Побеждал не славы для.
Не ища полей сражений,
Не дрожал на них как тля.

И гордыня и покорность,
Чужда, вольному душой.
Храбрость, вежливость и скромность,
Её делят меж собой.

Во дворцовых кулуарах,
Не искал он путь к чинам.
Мастер он — сей чин по праву,
Он носил, добившись сам.

Мастер был немногословен,
Строг — и строже всех с собой.
Мастерство...