Черту-хотя

Я тормошить себя пытаюсь,
Измучился. Мне не дано?
Какого Черта я стараюсь,
Кругом ведь Гениев полно...

Хоть для тебя я что-то значу,
Пусть буду снегом на пути,
По вечерам я вновь горбачу,
Ну дай мне, Боже, помоги!

И снова тоже, грустно летом,
Зимой немного веселей,
Я жду тебя опять с рассветом,
Так, Муза, приходи скорей!

Моя беда не в том, что я любила,
А в том, что предали меня.
Как людям мне теперь поверить,
Или винить во всем себя?

Я счастлива, что полюбить сумела,
Все в жизни испытать смогла,
Смех, радость, слезы, горе…
Волчком вертелась жизнь моя.

Хоть тяжело с мечтой расстаться,
Забыть любимые черты…
Навечно у любви рабой остаться,
Все ж не придется навсегда.

Да, ни к чему теперь терзанья,
Ведь не исправить то, что есть,
Любовь безумная лишь ослепляла,
Страдая, я наконец-то обрела себя...

Мне говорят, что я обязан.
Мне заявляют, что я должен.
Колючей проволокой связывают
Среды, традиций, взглядов ложных.
Сначала вырвут обещание,
Потом заставят исполнять.
Сначала вроде попрощаются,
Ан нет – вернутся заявлять,
Что должен я, что я обязан
Присутствовать и выступать,
О вечном думать неотвязно,
Стих к юбилею сочинять,
Того послать куда подальше,
А с тем вот – дружбу завести,
А той вот – с лестью, но без фальши
Подарок свой преподнести.
Мне говорят, что я обязан.
Мне...

Дед Кондрат сидел и квасил,
самопалочку один.
Этим горе своё скрасил,
Брата он похоронил.
Девять дней сегодня будет,
Плачет сердце и душа,
Скорбь и холод тело студят,
Жизнь не стоит ни гроша.
«Гошка, братец мой от Бога,
Улетел ты в небеса,
Без тебя, ох, как же плохо,
Режет болью мне глаза.
Хоть бы уж быстрей Спаситель
Воскресил всех мертвецов.
На коленях я б обитель
Чтил во истину отцов.
Укажи дорогу, Боже,
Чтоб расправить крылья смог.
Знак извнЕ открыть...

и тает на рассвете млечность
не бойся я тебе мерещусь
как больно милая как странно
всего лишь буквы на экране



не дрейфь хотя поймал ты глюка
и полночь близится нагая
и все отчетливей докука
на север крыша улетает
пойти б принять контрастный душ
заместо обиванья груш

нырнуть в спасительное завтра
перебежать через две стрелки
и мир который снится кафке
свернется пеплом на тарелке
мигнет прощально монитор
где жизнь как ад там смерть не вор

и к настоящему стремится
но...

- Погадаю тебе.
Ворожу много лет.
Не противься судьбе
И послушай совет.

Ну, цыганка - чума!
Приглянулся я ей.
Не отстанет сама.
- Денег дай! Не жалей!

Отмахнувшись рукой -
Не твое, мол, добро -
Я смешался с толпой
И спустился в метро.

Полон душный вагон.
Задремал на ходу.
И услышал, сквозь сон:
- Спи, а я подожду.

Вновь цыганка. Кошмар.
Видно, вслед, шла за мной.
Охватил меня жар.
Я молчу, как немой.

Встать хочу, не могу
И болит голова.
Словно эхом, в мозгу...

Автобус отходит, включаются фары,
Земля растворилась, ушла из-под ног,
А воздух холодный, густеет от пара,
Скрывает тебя на распутье дорог.

Минуты, последних, прошли расставаний,
Прощальный на память во мне поцелуй,
В руках остается тепло от касаний,
Недавних приливов ласкающих струй.

Летящий вдогонку звонок телефона,
Пытается время назад обернуть.
Среди городского осеннего фона,
Реальность спешит хоть на миг обмануть.

Утихло в квартире, и в ней одиноко,
Везде приютилась одна...

его любить и каждый вдох- ему
он не поймет и я опять не так пойму
ему кричать, его молить, просить...
я не смогу, и снова молча закурить
без слез, без сцен, но с униженьем
я говорю с его лишь отраженьем
слепа... хоть вижу все как есть
не мстиь, какая к черту месть
он вдруг ушел... и скоро все забудет
я не найду... а он меня искать не будет

- Я столько лет бродил вокруг высоких стен,
В тобою сотворенном лабиринте,
Но свет меня манил, пророчащий мне плен
Оков твоих, влекущих тонких нитей.
Ты - женщина весны и стать твоя от бога,
И как подобно вам пленяешь без причин.
А я, как верный раб бреду своей дорогой,
Вдоль стен прекрасных каменных пустынь.

- Мы плена не хотим, пусть сладок он и чуден,
Огнем не обжигай, мой милый, - согревай,
Не бойся заплутать - я эхом твоим буду,
Но только не ищи в том лабиринте рай...

Я узнаю в других твои черты,
Они приводят сердце мое в трепет,
Когда тебя из уличной толпы
Воображенье как из глины лепит.

Ты многолика и притом одна,
Другим подобна и неповторима,
Я знаю, что я выдумал тебя
И встреча наша неосуществима.

И я любовь транжирю на других,
Хотя б чуть-чуть, но на тебя похожих,
Не удивлюсь узнав, что я для них
Напоминающий кого-то тоже.