Чёрный поясок

Из кирпичей минувших дней
возводит время стены храма,
и колокольных звуков гамма
становится слышней, слышней…

Приходит срок, и этот звон
нас беспокоить начинает
тем, что, увы, напоминает
о быстротечности времён.

В тоскливый звон колоколов
мотив вплетается печальный
и гомон тризны поминальной –
поток из чёрных, мёртвых слов.

Друзья! Не дайте обмануть себя,
Правит «Всем» на Свете правда,
Не оставляющая про запас дела,
Где маета – то дьявольская банда…

Кто пять минут смотрел на облака,
Таит, в которых, защита человека,
Швырнув булыжник в реку на века,
Подумал – не судьба и канул в Лету?!

Тот – не Дон Кихот, а чёрная дыра,
Откуда не видать притоков света,
В себе несущие (с истока до конца)
Всю праведность духовного совета…

Друзья! Вы судного не ждите дня,
Теплу поверьте – собственного тела,
И дабы...

Глинянный Будда стоит на столе,
Тень от него, на белой стене,
Чёрная тень, на белой стене.
Дым Сикимор - вокруг всё во сне,
Я со стаканом, пустым в тишине,
Слушаю шепот внутри и вовне...
Я невесом, и я в пустоте...

А за окном - безлунная ночь,
Нет ничего, что не смог бы я смочь

Нет ничего, что не смог бы познать

Нет ничего в этом ярком огне,
Истины нет, даже в вине...

Может быть что-то в тени, на стене?

На бархатной коже лёгкий загар.
Волосы ночи темней.
В чёрных глазах негасимый пожар.
Я наблюдаю за ней.
За юной красоткой шестнадцати лет
Одетой по моде а-ля полный бред.

Стройная талия, попа в джинсе,
Голые ножки видны
Полностью, так чтобы видели все
О ней эротичные сны.
Бюстгальтер и кеды – «прикольный прикид»,
Двенадцать серёжек и бантик висит.

Сей распустившийся рано цветок
С книжками в школу идёт,
Первого снега пушистый поток
Девушка ранцем метёт.
Знать имя её мне совсем...

кто сказал что неплачут мужчины
и что сердце у них словно лед
просто гореч обид сквозь седины
слезой белою волосы бьет.
просто криком они не рыдают
и нытьём причитать не для них
стиснув зубы в молчанье страдают
на суровых дорогах своих.
просто слезы ручьями нельются
они раной по сердцу текут
и когда дни печали костнутся
чёрным пламенам душу пекут
горьким вздохом себя наполняя
волей крепкою влагу сдеожав
чашу яда свою выпивая
улыбаются боли зажав
кто сказал что неплачут...

зачем так много в мире горя
обидных слов поступков злых
пролитых слез большое море
людей безумных и бльных.
и от чего так сердце ноет
а рок тяжелый часто бьёт
зачем душа тоскою воет
кто разъяснение найдёт.
кто объяснит мне те страданья
что причиняем часто мы
и даст счастливой жтзни знанья
убережёт от чёрной мглы.
кто поведёт своей рукою
дорогой светлой и большой
отмоет грязь водой святою
своею чистою душой.
где встречатся мне с тобою
в каком невиданном краю
чтобы...

Какая полная луна,
Как яблоко на чёрном небе!
Сегодня снова не до сна,
Все мысли о насущном хлебе.

Всё сложно, как в плохом кино,
И дни за днями птицей мчатся,
И даже терпкое вино
Не помогает разобраться.

Смешалось всё от А до Я,
От зрелых мыслей до ребёнка.
Вся жизнь прошедшая моя
Прокручена, как киноплёнка!

Мелькают даты, годы, дни,
Знакомые, родные лица,
И в этом мире мы одни,
Ничто не может повториться.

Так бывает порой, настроения нет…
В голове нет уж мыслей, лишь сомненья и бред…
Ненавижу себя я в такие часы,
Жду исхода я чёрной, как ночь, полосы…
Мне помочь может даже - один только взгляд,
Твой Любимая нежный, прекрасный и яркий,
Для меня он дороже, чем всё на земле,
Чем любые чины и подарки…
Посмотри на меня, так чтоб понял на век,
Что не будет с другою так сладко,
Покажи что любимый я твой человек,
И пойдет дальше всё очень гладко…
Обними, заколдуй, свои чары набрось,
Я хочу...

Бодрый бдит солдат в ночном дозоре,
Сканирует на ощупь темноту широт,
И как говорится, попросту, в природе,
Охраняет тыл свой и родной народ.

Вот грозный двинул враг по бездороге,
Враз крушит все достояния всерьёз,
Вставай страна огромная в задоре,
Вновь донимает вражеский обоз.

Гнусный воет ветер в диком поле,
Бороздит просторы борзый оккупант,
Своей клешнёю в глинистой породе
Оставляет сольный дивертисмент.

Тайный сложен домик на полесье,
На посту у входа молодой курсант...

Когда улицы становятся чёрными реками,
А дома короблями пиратскими
Я закрою глаза усталыми веками,
Чтоб не видеть пейзажи адские.
И накрывшись тяжёлым таким и жарким
Одеялом, что душит меня
Я пойму какой мир одинокий и жалкий,
Ведь с пиратского и я корабля.
И на адских пейзажах страшных,
Не струится где крови подобно свет
Я увижу как мир одинокий и жалкий,
Чуть размытый сой силуэт.