Череде

Цветы и бабочки стручки, пичуги, васильков
цветенье, во ржи, в пустыне караван, оазис
ждёт, его глазница, ручей течёт и здесь де-
вица, наполнит бурдюки водой, а тут озёра,
поднять вой? кому и всё, кому крупицы,име-
ем и не ценим мира,проноситься всё чередой,
их много было? песню пой, рулады, над про-
стором трели, и в ельнике есть перебор,ма-
лины и черники тор, кольцо и бублик, (ваше
всё, с какой ты стороны танцуешь, в каком
ты мире, где блефуешь),грибы в лукошке, яг-
од сборы...

Ты вспоминай убитых и живых, не проклинай
виновных и не очень, рыдай о всех не между
прочим, и хорони всех стройных и горбатых,
- Могила не исправит их?
- Попробуй взвесить чей-то стих, не призи-
рай, и жалости не стало? и ненависти пок-
рывало, тебя не тронет, ты затих, без яр-
ости люби всех их, любовь одна и страхом
напитало, пространство вдруг кристаллом
стало и постоянство, не покой, ты разведи
чужой рукой, не понимай не принимая, где
зло, добро себя меняя на смерть и на бар...

Четкими и твердыми шагами пройдя сквозь времени поток,
Пройдя через мгновения и секунды, минуты и года,
Оставив все мгновения жизни в размытом прошлом,
Оставив в памяти осадок о былых событиях и моментах
И, растворив его в пространстве эфемерном бурящей жизни,
Забудешь о былых невзгодах и несбывшихся мечтах.

Однажды ты забудешь о своих невзгодах и паденьях
И несмело-робким шагом ступишь ты в счастливый миг.
Тот самый миг, которого ты ждал годами, мечтал о нем,
Глотая слезы горя и...

И не маленький, и не большой, среднего роста храбрец-удалец,
Слонялся в горпарке без дела.
Вдруг, на тихой безлюдной алее, взору предстал Сам Небесный Отец.

И столько вопросов пошло чередой...
- "Ну как же ты сОздал, Боженька мой?
Мир такой хилый. Ведь он вперемежку с войной!

дУши, не глядя, тебе отдают* Человеки!
Брат на брата, сосед на соседа!
Ложь, грабёж и война - вот людские утехи!

Доколе страдать нам на нашей зелёной Планете?
Скажи, дашь ты мира и счастья нам в ЭТОМ...

В скорби потемках плоти-души,
Одежды радости напялив,
Бодрят искусственно, лукавя
Искусствами и лицедейством,
И ублажая страсти срамом,
Укореняя плоть во смерти,
Глаголят о без-смертьи, вечном
И чередою мрут.

***/Ереван 01.13 г./***

Между нами миллионных дорог километры,
Что незримой тонкой нитью соединили города,
Но два сердца разделяют расстояния,
Которые должна пылкая любовь преодолеть…

Для двух сердец, что бьются в унисон
И живут одним дыханьем на двоих
Километры расстояний не помеха.
Нет преград для пылко-любящих сердец.

Расстоянья мы преодолеем, борясь с тоской.
Проедем через сотни городов, стараясь чувства сохранить
И сквозь череду преград и злым ветрам назло
Ворвемся мы с тобой в наш грешный мир любви...

Первый снег осыпал город в начале октября…
Снег, тихо падая, ложится на изумруд травы
И плавно укрывает искристо-белым пухом
Золотистый изумруд листвы кленовой…

Мягкий и искристый первый снег
Кружится робко в танце снегопада
И тихо падает на золотые кудри тополей,
Которые шагают чередой вдоль парковой аллеи.

А осенний ветер снежинки раздувает
И вихрем кружит опавшую багряную листву.
Тихий ветер очень уж не смело шьет ковер
Из золотых, багряно-изумрудных листьев.

А первый...

- О чём твоя песнь, песнь джина в лампе, или в
кувшине, что в пустыне (замурован зелёным
смолистым веществом, с печатью/печалью), ле-
жит в яме, брошен или забыт кем-то, или спрят-
ан, от чужого глаза, а может это наказание ему?
- говорит Аза.
Без прикрас, и кривясь в ухмылке, (на своём ли-
це) пел слова непонятные нам ……., как в яйце,
где не найти выхода, пока не разбить основы или
откупорить пробки, кем-то извне, ибо силы неро-
вны, нет замаха, или печать сильней твоего/его
аха...

В старой низенькой избушке,
На краю лесной опушки,
Жили бабушка и дед,
Жили в мире сорок лет.
Вдруг, их миру вышел срок,
Бабка кажет холодок,
Каждый день идёт вразнос,
Деду шлёт поток угроз,
Машет скалкой перед ним,
Взглядом жжёт его своим.
Дед с печи и не слезал,
Бабку он не понимал.
Шли денёчки чередой,
Дед забыл уж про покой,
И не знал он, наперёд,
Жизнь иная бабку ждёт!
Вот однажды, в ранний час,
Бабка кажет слов запас,
Ни секунды не молчит,
Взором огненным искрит.
Дед с...

Я сегодня забуду лицо,
Что так сильно хотелось любить.
Наваждение это прошло
И мне некого в нем винить.

Просто я загорелся вдруг,
Вспыхнув ярким огнем мечты.
А теперь забываю вот звук,
Грохотавший в моей груди.

Забываю, как от огня,
Закипала во мне моя кровь.
И, наверное, навсегда,
Нужно мне позабыть любовь…

Так бывает. Что тут сказать?
Жизнь идет своим чередом.
Нужно просто уметь забывать,
Чтобы не было больно потом.