Чайком

Изабелла - имя сладкое,
Словно спелый виноград;
Королевы кожа гладкая
И испанский томный взгляд.

Словно вырастают крылья
Белой чайки за спиной,
И Гренада, и Севилья -
Подо мною - подо мной!

Ах и мне не быть идальго,
Я смогла бы - я бы смог
Пасть живою розой алой
У каких-то смуглых ног;

Виноград, маслины, видимо,
Тем похожи, что южны;
Изабеллы, кто вас выдумал? -
Вы и страстны, и нежны!

Гроздь с жемчужинами сладкими -
Черный жемчуг - виноград!
Тотчас в красное со...

Это было всё, ох в далёкие,
В стародавние времена.
Дева красная, в ясна сокола,
Сердцем всем была, влюблена.

Прилетая к ней, бравым удальцом,
Перьев платье сняв, ясный сокол был.
Статью был красив и пригож лицом,
Речи сладкие говорил.

Только краток век, счастья дЕвицы,
Околдован был, удалец лихой.
Чайки белые, бури вестницы,
Увели его, в ночи мглу с собой.

Красна девица, друга милого,
Не могла забыть, сердцем всем любя.
И любви своей, вспыхнув силою,
Она в путь пошла, не...

Взяв зимнюю стужу в бою на излом,
Теплом задышала морская волна.
Весна распускает цветы парусов.
Скрип вёсел в уключинах вновь на челнах.

Под ритмы сердец души в планах надежд.
И радость в глазах разожгла огоньки.
Нас солнечных дней искромётный кортеж
Несёт на простор небывалой любви.

Солнце и цветы.
Вместе я и ты,
И движение
Притяжения.
Пенная волна.
Чайки и причал.
Брызги ярких чувств.
Счастья тёплый пульс.

Сюжетная линия скальных камней.
Зеркальная гладь разлеглась за...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Камерное молчание

Второй фрагмент

Пудры тусклые, локоны дев
И нафабренных ведьм перманенты,
Се пиры, их ли с неб оглядев,
Расточат ангелки диаменты.

Шелк совьется, лакеи уснут,
Станут мертвые плакать царевны,
И юродные к окнам прильнут
Венцианским, сех муки испевны.

Нас оплачут хотя бы во снах
Злые феи музык, где лепиры
Сеней райских тлеют в пламенах,
Озлачавших всенощные пиры.

Тринадцатый фрагмент

Ангел неба, летай высоко,
Отхлебнем...

Шпиль Адмиралтейства впереди.
Медленно колышется Нева.
У Невы на ласковой груди
Расцветает неба синева.

Утро. Очень рано. Может быть
Шесть часов, а может быть, и пять.
Выходи на улицы бродить,
Солнце ярко-алое встречать!

Выходи! Проспекты над Невой
Утренней прохладою полны.
Чайки, словно стрелы, над водой
Пролетают в шорохе волны.

Бастионы Крепости стоят,
Влажные от утренней росы,
И доносит ветер как звенят
На Дворцовой площади часы.

Давай, дружок, ты мне поСиморонь:
Я стану черной гривой кобылицы,
Я стану ветками , летящими в огонь,
Хоть и не верю в эти небылицы.

Побуду облаком на Адмиралтейском шпиле,
Потом я превращусь в росу,
Которая тихонечко застыла
На раннем, свежем, питерском ветру.

Я взмою в небо на воздушном шаре,
И чайкой упаду на гладь воды.
Я стану лужицей на тротуаре,
Которая не ведала беды.

Я сфинксом стану у Невы,
Молчанием суровым охолоню.
Но это я все. Ну а ты?
Давай я и тебе поСимороню...

Скалы, берег, склон каскадом,
Горизонта купол летний,
Моря запах и прохлада,
Пляжа табор разноцветный.

Гул и смех. В песке нагретом -
Хрупко-острые ракушки.
Стайкой - голенькие дети,
Лишь панамки на макушках.

Тихо волны накрывают
Край песка плащом холодным.
В них медузы проплывают
По делам своим подводным.

Мотоциклов водных стрёкот,
(Чей-то, кстати, вверх ногами...)
Яркий к облаку приколот
Дельтаплан над головами.

В буйной зелени каштанов
Расцвели кафе зонтами...

С чаем стынущим стаканы
смотрят в потолок.
Капает вода из крана,Бьется в крест оконной рамы
бедный мотылек.

Отсвистел пузатый чайник
все свое в свисток.
Не люблю я чай горячий.
Только это ведь не значит,
что я - одинок.

Уксус сладок - на халяву,
даром - колбаса:
Только не употребляю
я уже, а расправляю
ветрам - паруса.

На стене, как на экране,
распростерта даль,
за которой проступает,
выплывая из тумана,
весь в огнях - корабль.

Свежестью пахнет:Успею
подхватить норд...

Среди всех отпущенных лет
Наша встреча случайная шалость.
Прошагали вблизи - след в след.
Разминулись и что осталось?

Отпечатки в песке - холодны,
Чайка их подчеркнёт однокрыло.
Разошлись мы на две волны -
Пена чей первый след накрыла?

А казалось из*далека,
Что следы к горизонту сходятся.
И темнеют за мной облака,
Не штормит, но уже непогодится.

Ты пишешь три буквы на мокром песке,
их тут же смывает волною.
Ты пишешь как в школе, на классной доске,
но здесь ты одна, предо мною.

Лишь рядом печальный стоит Карадаг,
вокруг него чёрные тучи.
Гроза на вершине, как огненный стяг
и гром отдалённый, трескучий.

Мы скрылись за камень огромный седой.
Три буквы написаны снова.
И их не смывало морскою водой.
На камне я выбил три слова.

Играет волна и ласкает песок,
и чайки садятся на воду.
Заехать бы нужно туда на часок...