Часы спешат

Шурша спешат песочные часы…
В окне бездымно догорает осень.
По кругу ветер ворох листьев носит
и октябрю бросает на весы.
Безвкусный день настоян на дожде,
в нём хмеля нет, а лишь хандра и влажность,
пушистых ёлок щегольство и важность
и дрожь берёз, иззябших без одежд –
они как свечи тонкие чадят
безлистных крон сырыми фитилями…
В затоне роща мачт над кораблями,
туман, буксиры сиплые гудят…

Промозглый вечер, близкая зима,
почти размыты межсезонья грани.
К стеклу прижат...

***
«Не видим» загодя себе и всем твердят, не сомневаясь в том ничуть,
Иные здравые как будто бы на вид, в себе уверенные люди,
Когда на тонкое явленье ещё только приглашают их взглянуть;
Иные же, и видя нечто, от привычного, понятного им, чуть
Отличное, уж отчего-то с придыханьем говорят о «божьем чуде».


***
Как след звериный на снегу, рисуя петли и круги,
Стремится жизнь – и всё вперёд часы, минуты и мгновения
Спешат, бегут, производя вокруг большие изменения…
Однако всё же...

Ах ты жизнь моя нескладная,
Несуразная во всём.
Очень часто непонятная,
И добром своим, и злом.

Не хитёр, не изворотлив,
Честным, жизнь живу трудом.
Не пью водку в подворотне,
Всю зарплату несу в дом.

В трудный час слезинок влаги,
Не потрачу — терпелив.
Жизнь проста у работяги,
Пока есть работа — жив.

Растут цены, а зарплату,
Не спешат нам добавлять.
Но я битый, мятый, клятый,
И приучен выживать.

Тронет солнышко закатное,
Лицо ласковым лучом.
Ах, ты жизнь моя нескладная...

Жил да был Иван Дурак.
Не любил кровавых драк,
Начитался умных книг,
Философствовать привык.
И решил преподавать,
Детям знания давать.
Раз решил – тому и быть!
Школу надобно открыть.
Можно прямо на дому,
Было бы ходить кому.

У соседки Несмеяны
(что не вышла за Ивана)
Вырос сын, зовут Прокоп,
Крепкий стан, высокий лоб.
Сила есть – ума нема,
Ходит только по домам,
Предлагает подсобить,
Если надо, в морду бить.
Вот его учить пора,
Чтоб не шастал по дворам.

Говорит Ивану мама...

Прилетают весной говорливые птахи,
И о дальних походах спешат рассказать,
Суетятся, строчат и танцуют на прахе
Отгоревшей любви, чтоб сначала начать.

Понимая тебя, и по–подлому, зная,
Что бескрылая птица - оседлая тварь,
Часто врут, не со зла, но, всегда окрыляют
Их рассказы, как байки, что веришь им, жаль!

Мы похожи, не только в свободном желаньи
Воспарить над землёй, словно птица в горах,
Невозможность, запрет - верный путь к прозябанью,
Не понять, не суметь объяснить на словах...

Влечёт к себе созвездий чистота,
Божественные нити распустив
Притягивает вечности магнит,
Как грешного деяния позор
Как тошнота падений неземных,
А сердце,утомлённое борьбой
В груди надорванной болит,болит...



И страшен и могуч
Превечный трепет пустоты
И невесомости гигантскую качель
Раскачивает чудовищная даль,
Как нестерпимо жаль нарушить
Космического джаза тишину,
Но ветры несогласные твердят не жаль,не жаль...

Отображенье человеческих страстей -
Межгалактические вихри...

Люди спешат по делам
Векторного пространства,
В точках чужих телеграмм
Нет никакого счастья.

Болезнетворная сеть
Чувства подменит спамом,
Как хорошо, что есть
Жизни без виртуала.

Дом, работа, кабак –
Этот маршрут постоянен,
Как закусив удила,
Мыслить о сакраментальном?

Сакуру в нежных цветах
Чуть ветерок колышет,
Люди спешат по делам
Это они не услышат.

От встречи жду чуть - чуть тепла,
Которого так нехватает.
Я до тебя как умерла,
В твоих руках все оживает!

И ум, и сердце чуть дыша,
Спешат, влюбленные, навстречу.
К тебе спешат, моя душа:
Меня твой дух и воля лечат.

В городе люди друг друга не знают,
Мимо друг друга спешат по делам.
Лишь ненароком задев, замечают,
Чтобы забыв, разойтись по домам.

В доме иной раз годами соседей,
Могут не видеть и в лица не знать.
Глянут, в подьезде нечаянно встретив,
И позабудут их лица опять.

В городе люди чужие друг другу,
Рядом живущий здесь часто далёк.
Деньги здесь платят в ответ за услугу,
Здесь и в толпе человек одинок.

Гул городской словно птичий базар,
Здесь суета, и людской речи шум.
Люди...

Теплый ветер с балкона…
Ветерок в голове…
Голос Элтона Джона
над ночным Сан-Тропе…


Мы в сентябрь одеты…
Мы раздеты в наш сон…
И брусчатку Гамбетты
заливает неон…


Мы целуемся кожей
с небом на брудершафт.
А фигурки прохожих
все спешат и спешат…


Но читают арабы:
«…бисмилля иррахим…»
Зарываются крабы
в фиолетовый ил.


И крупинками кекса
время крошится вспять…
Ах, как хочется секса!…
Быть распятым… распять…


Яркий дождь в спальню брызжет…
Город – нам до колен...