Часы с браслетом на запястье

Я буду вслух читать стихи сегодня, на бархате ночи,
Прикосновением черной орхидеи к телу...
Строками обнажая тонкий след поцелуя на твоих запястьях
Сумасшествием, звучащим в крови.
Когда ты идешь во тьме на зов моих рук,
Мягким глотком пить тебя...
Знающие цену наслаждения...
Первый глоток - жажда, второй - страсть...
Пыльца цветов на пальцах - эстетика цветенья,
Совершенная каллиграфия обнаженных поцелуев...
Снять с тебя одежду, под которой ты так долго молчала...
Я выберу тона...

Ты одет в душевный холод,
Грусть и серую тоску.
Твой прикид уже не молод.
Слишком скучен. Слишком скуп.

Неказисты и не модны.
И дизайн и эта ткань.
Поменяй костюм походный!
Выбрось старенькую рвань!

И надень на душу счастье!
Наслажденье натяни!
И надежды на запястья!
И веселье на ступни!

Новое время, старому счастью,
Шанс не оставит — в себе растворит.
И разобьётся, где-то на части,
Тот кто был крепким, словно гранит.

Гордые люди, чистые духом,
Миру оставят, факелы душ.
Вспыхнет кострище, огненным кругом,
Но его гасит, снег белых стуж.

Лишь встрепенётся раненной птицей,
Пламя под диким, порывом ветров.
Чтобы опав, в вечный сон опуститься.
Став пепелищем потухших костров.

Глазу далёко — Космосу рядом,
Всем по масштабу — вид перспектив.
Вечность посмотрит...

Срывая цвет с запястий,
Наши руки сплетались,
Вторгались друг в друга,
Пускали корни,
Словно ветви, искали весны
Во исполнение желаний...
Биением птиц твой трепет.
Столь хрупкие, мы доверяемся друг другу,
Плывем к глазам Аргуса,
Звук на полуслове оборвав.
Перетекание близости в молитвы;
Пальцы, ласкающие губы,
Вздрогнувших тел качели...
Твой огонь для моих ладоней.
Утопающие следы сутр...
Осыпайся к ногам,
Как дозволено женщине,
знающей тайну воды и воздуха...

Жил на свете волшебник и маг,
Раздавал поцелуями счастье,
Но однажды услышал: «Дурак!»,
Когда нежное тронул запястье.

Отшатнулся испуганно маг
От лица недотроги брезгливой
И ушёл, ускоряя свой шаг,
Не успев её сделать счастливой.

А потом с охладевшей Земли
Маг исчез по неясной причине.
И забаву в красивых нашли
Похотливые очень мужчины.

Много горя они принесли
Чернобровым и тем синеглазым.
Юных в рабство везли корабли
Для телесных потех и соблазнов.

С той поры красота как...

Где я, а где солнце,
Я не — небожитель.
Мой путь внизу вьётся,
Я в дроби — числитель.

Дорога с пригорка,
Чуть-чуть отдохну.
Давно уж не горько,
Что путь мой по дну.

Своё место знаю,
Свой круг, ареал.
Я ввысь не летаю,
Бог крыльев не дал.

Бьёт жилка в запястье,
В ритм времени дней.
Ищу своё счастье,
Как все, средь людей.

Где я, а где солнце,
Я не — небожитель.
Ответ — сам найдётся,
Жизнь — лучший учитель....
Марковцев Ю.

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Камлание фа
Камыша...
Тише, моя душа.
Нас вновь смешают с ветром,
Белая госпожа.
Вылечить воображение
И растегнуть поводок
Этого фавно-скольженья
Сердца под Потолок.
Это тиранство тигля -
Пестрый людской базар.
Я нас писал на запястьях,
Я тебя в них целовал.
Коротко, кротко, камланьем...
Казнью распятого фа
Высохнет ожиданье
В теле черновика.
На горизонте приметы -
Боги земных узлов,
Где обнажаются нервы
Первых влюбленных снов.
Пледом у дрожи коленей...

"погасший занавес
всплески птичьего щебетания
спящие трубы"
***
Пылает занавес и птицы, притихли
на шкафу, девицы, проснулись трубы
славных стен, покрашен? (образы и зн
аки, здесь символ, день?) и забияки,
и наглых саванов струя и ярких дней
всех кутерьма, (запястья напряглись,
сорвались) без пыли шума издевались,
и чресла кресел, кавардак и ламп потух
ших, слово гак, и кран, и пересохло дей
ство, и цвета яркое злодейство, (прокисло
время испарилось, здоровью вслед и ве-
селилась...

Скользить по шее...
Шелк и длань... Сагиб.
Вплетая губы внутривено и подкожно,
И у запястий разливаться дрожью,
И плавить нот возвышенных изгиб.
Когда и ты, и я нашли предел
На царство вечное отпущенных к рассветам,
Когда моря твои идут вновь на меня,
Повсюду оставляя волн приметы.
Так чем ещё мы можем оглушить,
С листа читая реквием заката,
Где у подножья южного креста
Нам выстучали в венах пульсом даты.
Потом...
Нас замарает жизнь в черновики...
Пересолив...