Час расплаты

Мы с тобой две лодки в океане,
Коим встречу Бог не присудил.
Мы песчинки на взаимной грани,
Эту грань ты сам установил.


Мне судьба спасенье подарила:
И любовь, и пылкий жар страстей.
Но в душе к тебе не всё остыло,
Потому и ход не тех мастей.


Для меня ты гость, покрытый мифом,
Не знакомый, но и не чужой.
Я плачу судьбе двойным тарифом
Лишь за то, чтоб слышать голос твой.

Я знаю, что настанет день
Последней плавающей строчки,
Когда дурманящая лень
Сожмёт поэму в тело точки.
Увянут фразы, сникнет цель,
Идеи, лавою кипящей,
Зальют остывшую постель
С мечтой, уснувшей в настоящем.

Бездарный быт протянет длань –
Приму, как доходягу- брата!
И выплачу, смирившись, дань –
Молчанием и целибатом.

Иду по кладбищу, ступая осторожно.
Таинственно и тихо грусть в душе.
С тревогой думаю, что это невозможно,
Что ты придёшь вот-вот, спешишь уже.

Но нет. Душою вижу среди плит
могильных
Тебя на камне, розы по краям.
А над тобою ангел божий, страж
всесильных,
Читает жизнь суровую по дням.

Тепло по кладбищу блуждает в чёрном
лето.
От ветра у венков по листьям дрожь.
Мне кажется, ты тень от алого рассвета.
Но снова в мир, как Боженька, придёшь.

Нет. Не забыть тот взгляд, твой...

Муж перед зеркалом в тоске с похмелья
Рассматривает с ужасом синяк.
Да получил он от кого-то дельно,
Ещё бы знать когда, за что и как.

К жене, мол, видишь как бывает в жизни:
"Достоинство я чьё-то защитил,
Когда насильник или даже шизик
Меня на удивленье не убил."

Супруга отвечала: "Да, конечно,
Ты получил так крепко по мозгам,
Что выпал из трамвая на конечной,
Не помня где ты есть и кто ты сам.

Так оказался ты среди девчонок,
Где Ланселота подняли с земли,
Чтоб рыцарь не...

За все всегда приходится платить.
С той разницей, что раньше или позже.
Наверное, чтоб смог я оценить,
Что можно делать, что вообще негоже.

Я знаю все! Я чувствую душой,
Что жить нельзя на свете столь беспечно,
Что нужно жить в гармонии с собой.
Платить, а не расплачиваться вечно!

- Открывай мерзавец Яго!
Смерть к тебе домой пришла.
- Что еще там за бродяги?
- Я - Отелло! И жена!

Н.В.Невесенко

Какие горькие рыдания у скрипок
обыкновенной человеческой судьбы!
В них всё: от первого младенческого крика
до стона смертного!
Они нежны, грубы.
Они громоподобны, еле слышны.
Они божественны в гармонии своей.
Они, как львиный рёв, немелодичны.
В них – хаос и ритмичность хода дней…

Рыдают скрипки безутешно оттого,
что обыватель, возомнив себя Пророком,
решил восславить мир, в котором торжество
Зла над Добром не называется пороком.

Мы платим за ошибки, цена на них растёт.
Когда подход не гибкий, всё задом наперёд.
Находим виноватых, хоть нет чужой вины,
И вот она, расплата, мы больше не умны.

Как это сложно сразу, - признать неправоту!
Понять не хочет разум, что не в порядке ум.
А время нас торопит, чем позже, тем трудней,
Сбежать от всех утопий всего за пару дней.

Забыть бы всё на свете, не видеть и не знать,
Что если не ответил, пуста твоя казна.
Пока что не запятнан, пройди один ликбез,
Когда дают...

Как медленно, ужасно медленно
По циферблату стрелки движутся.
Они в плену седого времени,
Им тяжело под гнетом дышится.

Наматывая круг невидимый,
Переговаривались шепотом
О том, как время ненавидит их.
И дальше крест несут безропотно…

Медный закат
над медовыми травами,
выгнулся серпОм жнеца,
А месяц рогатый
над «Эль-Кастильо»
уселся по знаку жреца.

Цинком сверкала река Стикс
на плато,
в долине ушедших царей,
А мир продолжал
забавляться со златом,
в агонии розовых дней.

Идет по одной параллели планеты,
вся аномальная зона Земли,
А мы на венец
уповаем терновый,
в рассвете блуждающей,
утром, зари.

Спускался однажды Кормчий
Великий,
Которого нам не узреть,
И в пирамидах
оставил ответы,
чтобы сумел мир...