Бутоны первоцвета

Я словно розовый жасмин,
И алой розы куст
Цвету бескрайностью равнин,
Целуя свежесть уст
Безмерно чуткой тишины--
Сливово - пенный миг,
Стихий четыре стороны,
Ветров солёный крик.
И в вечной зелени листвы,
В прожилках солнца ток,
Бежит, питает с глубины
Земной Любви Исток.
И ароматами бутон,
Открытый всем ветрам,
Вдыхает мира баритон,
На выдох-- фимиам...

Милая,- нежданная любовь,
Светлая,-нехожена дорожка.
Ряженный,таинственный покров,
Светит огоньком моя сторожка.

Заполночь встречает тишиной,
Пламя греет,- свечи у иконы.
Душу наполняет глубиной,
Расцвели душистые бутоны.

Нежится в предчувствии весна,
Трепетно сердечное волнение.
В двери постучали небеса,
На пороге ты,- ошеломление...

У тебя
очень интересные черты лица,
красивые глаза и
временами острый взгляд.

Хотя наверняка он острый
как и у любой девушки,
только в определенные моменты
и к определенным людям.

Твой мир, который к своим годам
ты слепила из ста тысяч маленьких прекрасных принцесс,
собрав их лежа c самодельным сачком под звездопадом ночного неба,
всегда требует защиты.

Кому и как открыться?
Ведь маленькие принцессы такие разные,
какую из ста тысяч показать?
А если их всех разом кому-то...

Вы мне признались, что себя ласкали мной,

Что так как я вас не ласкал никто иной.

Что принимая на себя весь мой напор

Вы отойти не в состоянии до сих пор.

Вы признавались, что в фантазиях греша

Вы оседлали мое тело. А душа?

С моей душою понеслись на край земли,

Ах как же ловко Вы бесстыжая смогли

Вобрать в себя и искусить созревший плод.

Смотреть в глаза мои и выдыхать мне в рот

Свои желания, свой не нормальный стон

И я кобель, смакуя сладкий Ваш бутон...

Весенний вечер. На небе темном
Как будто кто-то открыл окно:
Прохладным светом легко и ровно
Луна сияет. В саду светло.

Достал художник гуашь и кисти,
Разбавил краски в росе густой
И на деревьях прибавил листьев,
Чтоб мир наутро дышал весной.

На оголенных, промерзших склонах
Пригнулся мастер к душе земли
И тонкой кистью нанес бутоны,
Чтоб завтра нежно они цвели.

Открыл художник чуть слышно ставни,
Пока я тихо всю ночь спала,
И снов хороших нарисовал мне,
Чтоб завтра утром...

У радуги дУги--два разных начала.
Спускалась на землю ночную одна,
С другой поднимаясь рассветом кричала
Другая, лучисто играя, душа.

Не плоскостью мира себя обретая,
Сплетением радуги млечной весны,
Несла Ночь на землю, росою ступая
На пыльные травы подарок луны.

А в небе Звезда новый День начиная,
Плыла, умывая зарёю восток.
И света хотела, бутон раскрывая,
В росу опуская любви лепесток.

Звездою сошлись на одной параллели
Лучами коснулся алеющий миг...
День круто на верх...

Чудный красоты Пион!
Приехал к нам он из Китая.
И вновь расцвел,чаруя взгляд,
Своею пышной красотою.
Позавчера в листве зелёной,
Качались шишечки бутонов.
И вдруг сегодня поутру,
в рассвете солнечного дня
Пион приветствует меня,
Своей волшебной красотою
и ароматом превосходным.
И этот аромат волшебный,
Наполнен силою целебной...
Он светом солнечным налит,
и освежает и бодрит!
Душа, вновь радость обрела,
И я спешу вновь к Вам Татьяны,
Чтоб радостью наполнить Вас.
Пусть...

Эфирный вечер.
Березовые струны ветра
настроены на запада огонь.
Наречие
рябинового света
сливается в бутон

закатной розы,
и пленники огня
летят с откоса взгляда
в эфирный воздух.
Ночной костер, слепя
размякший разум,

подбрасывает
хвороста созвездий
и лунной кислоты
помазанникам
бездны,
посланникам любви,
холодной и последней,

и жемчугов песок
и серебра ладью
разносит черной гривой,
на посошок,
на вечную звезду,
на вещее бессилье
пред глазами сердца.

Сумасшедший ди-джей, сумасшедший ди-джей
Прокрути мне по радио горечь дождей,
Чтобы женский вокал был слегка грубоват,
Ни на что не похож, как запущенный сад.
Пламенеют бутоном из черной земли
Эти губы, что свой поцелуй не нашли
И звучат, наполняя полночный эфир
Позывные мелодии, древней как мир,
Все, что стало бессонницей разных людей –
Это ты, это я, сумасшедший ди-джей.

Экзальтация звезд на ветру,
виолончель улыбки луны
с бутона ночного цветка,
в стрекозах фонарных венков
мошкара дневной пыли,
оседающая
в сырость костей новостроек.
Я сплю на коленях проспектов,
как апостол
самой древней и долгой ночи,
вырезая морщины газонов
лезвием испепеленных зрачков,
я проповедаю нежные камни
жертвенников,
и застывшую кровь зимних садов,
чтобы быть, хоть на градус честней,
чтоб обмануть вечнозеленую смерть,
хвоей провисшую
со ствола призраков времени.