Бутылка виски

Что творишь ты со мною, Париж?
Мне понравиться хочешь и льстишь
Каждым зданием и монументом.
Ты по-русски со мной говоришь,
Правда, малость, с французским акцентом.

Я тебе за приём отплачу
Восхищеньем своим и стихами.
Верь, Париж мне, ведь я не шучу.
Душу выверну всю с потрохами.

По-французски я их напишу,
С небольшим среднерусским прононсом.
Прочитать поскорей поспешу,
Чтобы не показаться альфонсом.

Voici, s'il vous plaît, mon Paris,
Ma belle ville, très tendrement, Je t...

Не хворай, не тоскуй, наливай-ка!
Из бутылки в стаканы вина.
Этот мрак боязлив сам, как зайка,
Он как тень, что под нами легла,
Жизнь - отраву отравой пригубим!
И плевать, что на улице дождь,
В пограничьи осеннем мы любим
Тосковать ни о чём, ну и что ж?
После третьей не видно ненастья,
И Лужсковский ожил небоскрёб,
Ах, как мало нам надо для счастья,
Не подумай, что это упрёк.

Сегодня день не очень ясный,
Но это, ведь, такой пустяк
Мы собрались здесь не напрасно,
Поздравить вас хотим, друзья!
И пожелать мы ВСЁ готовы!
Что хочется, то будет вам!
И даже джина в той бутылке
Мы дарим вам! Мы дарим вам!
Все фейерверки в этом мире
Сверкают искрами для вас!
Снежинки кружатся в метели -
Танцуют вальс они для вас!
И все закаты и рассветы
Лишь для услады ваших глаз.
И, даже, холод не морозит –
Он дарит бодрость духа вам!
Весь мир сегодня торжествует...

Перестук
Тук-тук
На стыке
Чай в стакане
Недопитый
Чемоданы…
Человеки…
— Ты с билетом?
— Без билета…
— Ты с котомкой?
— Без баула…
— Ты с девчонкой?
— Нет — «надула»…
Долги проводы
Не близки
Сигарета
Тамбур склизкий
Анекдот «седобородый»
Пьяный смех
Внутриутробный
Проводник
Бутылка водки
И соседские кошелки
Все смешалось
Все забылось
То, что раньше не сходилось
Распрощавшись
С поздним летом
Еду странствовать по свету
От вокзала
До вокзала
Слов немного…
Слез немало...

Я сегодня очень холостой,
Я сегодня слишком небогатый
«По традиции забытой... городской»
Как бульвар... все двигаюсь куда-то

Двери в лето прикрываю смело
Золочено-липовой листвой
Кутая обидчивое тело
В переплет дорожно-мостовой

Извлекая потаенность мысли
Протирая горло коньяком
Путая субстанции и числа
С русским, современным языком...

Две судьбы связались воедино
В жизнь простого «книжного червя»…
И закуска - черные маслины
И бутылка – «жаркого огня»

Вплетены в вечернюю...

Под гул самолетов рассыпалась кашка,
смирительной стала на теле рубашка.
Полушка с косушкой - последний оброк.
Гремит вслед за молнией сумрака рок.
Луны молоко , простокваша единства,
спасательный бублик всеобщего свинства.
А нынче в бутылках младенцев свобода,
пикник на обочине женского рода.
Железные ритмы в святом кулаке,
Сердечные ритмы в грудном молоке...
Январский оркестр приглашен на гастроли.
Сиянье алмаза в кристалликах соли.

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...

Пришёл с работы, глянул телик,
Смотался в душ, и лёг в кровать.
Во сне пригрезился пришелец,
И стал стихи мне диктовать.

В своей орловской глухомани,
Я - стихотворец «намба ван»,
Но мой шептатель-марсианин,
Со мной в сравнении – титан.

Он мне роман в стихах поведал
Про межпланетную любовь.
Под утро, он сказал, что в среду,
К полуночи вернётся вновь.

Пришла среда, я взял бутылку,
Сложил в кулёчек закусон,
Салфетки, ключ консервный, вилки...,
Зевнул, и погрузился в сон...

Суббота, вечер. И бутылка Хванчкары.
На блюдце тонко, ломтиками, сыр…
Пред упоением в тиши ночной поры
Латает влага боль сердечных дыр,
Вливаясь в них живительным огнём…
День дремлет наигравшимся котом...
Вздыхает, притомившись, тихо, дом...
Очнулись, бродят тени за окном...
А мы вино в бокалы разольём...
И тонкий летний аромат
Сквозь фиолетовый закат…
Глоток вина, тепло... Живём!..

Грусть ушедшего временем лечится,
Я не верю в такой постулат.
Привокзальный буфет и буфетчица,
В феврале, лет пятнадцать назад.

Зал был пуст. За массивною стойкою,
Счёт костяшки сдвигала она.
И, заметив меня, громко ойкнула.
Заказал я бутылку вина.

"Три семёрки" - портвейн полуночников.
Сел за столик. Наполнил стакан.
Одному пить хотелось не очень-то.
Так сидел пять минут, как болван.

Но отбросив к чертям все стеснения,
Снова к стойке пошёл не спеша,
Я узнал, что зовут её...