Бумага

Сегодня во тьме я узнал твои очи.
Астральный огонь в мою душу проник.
Фосфорным сияньем во мгле полуночи
Облитый, стоял надо мною твой лик.
26 июня 1892

* * *
М.М.


На грани истощения мыслей и исступления души
Твои черты провижу –
не выразить мне Образ Твой,
не отразить безмерность в одномерном слове.
Сквозь пламя золотое и серебристый дождь,
сквозь гулкий мрак густой ночи, неумолимый рок
я сердцем вижу – Свет струится Твой,
слепяще белый, фосфоресцирующий, неземной,
и...

Здравствуй, сурок. Делай мой день,
Я пережил парочку обыденных вещей.
Пронесся, как сапсан, мимо фонтанчика идей,
Теперь я - фанатик. Писатель фантастики.
" - Погоди, но источник пока еще здравствует, ты бы мог преклониться и кусок заграбастать. Подорваться, успеть, халявой питаться, но ведь ты...
- Помолчи, хватит тут бурчать, включать "учителя", долго еще будешь кричать об упущенном попечителе.
У тебя в голове картина: ты - оратор, а я клюнул на демагогию, послушно молчу. Чушь...

Нема базара,брега стали,вода потекла, (не про-
шло и года), (речи речь), (мысли течь), твоя теча
течка, невзгода прошла стороной, (речка?) зац-
епила, веслом? словом? словно в горле ком?
или впал в кому?
- Ничего не пойму где я? и где ты?- молвил со-
му, (рыбе, поменялась всё вдруг, в глыбе,
реальность схлопнулась, сдулась, расщепив
сознание конус, ну ты и гнус, вася, раздвоив-
шейся адепт, или преломившейся луч свет, со-
лнца, (отражённый от луны, лужи, попал в глаз,
от...

Здесь фьюжн, сплав умений роскошь, бездарность,
дар, дворовый пир и стилей смесь, тигровый мир,
а увалень, лентяй известный, пиши стишок и
будешь честный, ни рылом, ни лицом, увы, не
вышел, спортом не замечен, поэзией лишь изувечен.
наказан словом, всё, терпи, и колесо своё верти,
«айда во двор», себе дороже избыток веса, скудн-
ость слов, и дима быков и коров вдруг за мячом, ме-
чом махая, по полю, что вскормило хая, несётся, оп-
равдает путь, идеи постигая суть…влачиться? опрот-
ивел...

Весна, весна, весна идёт и всё вокруг вдруг расцветает,
Тепло и радостно кругом, благоухание витает.
И зажурчат опять ручьи, земля покажет свои силы,
Тепло и празднично окрест, зима ушла, жизнь наступила.

Щебечут птички во дворе, травинки лезут сквозь снежинки,
Подснежник скоро расцветёт, а на воде опять кувшинки.
Отрезок времени, итог, а для кого-то цвет и жатва,
Зима уходит на восток, весна идёт, даём ей клятву.

Мы обещаем жить в добре, беречь наш мир, что поднебесьем,
За всё и...

Проходят годы, словно листопад
Из памяти сметает листья - лица.
Но в этой книге все еще жива
С твоим чудесным образом страница.

Воспоминаний тени все слабей,
Ушедших голоса все тише, дальше,
Знакомства новые - калейдоскоп друзей
И дети с каждым днем становятся все старше.

И в этой странной, жуткой суете,
В которой я все время обитаю,
Где места нет для отдыха и сна -
Я никогда твой взгляд не забываю.

Твой взгляд, в котором хочется тонуть,
В котором кроется и нежность и загадка...

По уму… При разуме… В сознании
Грозный чирк пера чистописания
Вызвал пламени природного искру
С ирреальностью – свечения в строку
Залощили штопорность скольжения
По бумаге с фактом побуждения
Написать пером златым пролог к стиху,
Что возможно я – в заумьях напишу…

13. 04. 16

Когда-то жизнь столкнула нас,
в соседнем переулке.
Мы шли с подружкой, в летний час,
болтая, на прогулке.
И нам хотелось куража,
смеяться беззаботно...
По тротуару, неспеша,
идти куда угодно...
Каникулы! Уроков нет!
Какое было счастье...
Пирожные жуя, щербет -
купили где-то сласти.
А позади - два паренька,
настойчиво шутили...
Просили дать им "огонька",
хотя и не курили...
Мы познакомились вот так,
я помню эту встречу...
Красавец ты, твой друг чудак,
казалось, что навечно...

Болдино. Холерные кордоны
Обложили эту деревушку.
Окружили погребальным звоном.
Будто смерть берет его на мушку.

Он работал. На бумаге серой
Из чернил, посыпанных песочком,
Как молитва вдохновенной веры,
Проступали пушкинские строчки.

Он у Бога не просил спасенья.
Удесятеряя свои силы,
Он в бессмертье воздвигал ступени.
Он творил. И смерть повременила.

Едет он от болдинских околиц
В Петербург. Дописаны все драмы,
И поет поддужный колоколец.
Только смерть – злопамятная дама...

Два на три разделишь, в результате,
Дробь получишь и в ней за нулём,
Бесконечный ряд шестёрок скачет,
Единицы, меньше став, числом.

То, что зачеркнёшь, опять напишешь,
Лишь на чистом, новом дне-листе.
Только в вакууме душ, потом излишни,
Звук не дав, слова нам в пустоте.

И не разрушай любовь чужую,
Два на три, тебе не разделить.
Лишь в не целом, бесконечно-злую,
Цепь последствий, сможешь получить.

А сердец остуженных прохлада,
Им морозом, хрупкость дав стекла,
Порвёт льдом их...