Брови

Вдруг на лбу моём крутом
Появились две морщины.
Объяснили мне потом:
«Ты – задумчивый мужчина ».

А затем смотрю – у губ
Появились «уголки».
Знать, смеюсь, хотя не глуп,
Не страдаю от тоски.

Видно бог мне подарил
Чёрточки у самых глаз.
Или я в мороз бродил,
Сквозь пургу, за разом раз.

Тут, гляжу, - проходит шрам
Белой линией сквозь бровь.
Не придаст ни вид, ни шарм –
Прошлое напомнит вновь.



Это всё, конечно, мне
Для грусти – не причина.
Но ворочаюсь во сне,
Ведь...

Во хмелю купец поет,
Правит в лес дремучий.
Беду чует конь – нейдет,
Всадник плетью учит.

Зря купец коню не внял,
Въехал в лес и сгинул.
Кистень братов его смял,
В топь, под гать закинул.

Припев:
Вся ватага – я, да брат.
Кистеня голубим.
За деньгу, да рубль злат
Перехожих губим!

С шапкой полной серебра,
В кабаке, без сдачи,
Вина-браги два ведра
Выпьем за удачу.

Целовальник подливает,
Взгляд бровями прячет.
Девок срамных подзывает,
Те меж лавок скачут.

Припев...

Фонарей — вереницы оранжевых люстр,
Тянущихся вдоль белой аллеи,
Где тихо играет лунный оркестр,
Ветерочком задумчиво вея...

Деревья наряжены снежной фатой,
Замерзший вдали водоем...
Навис купол неба немой пустотой,
Под ним мы — две тени — идем.

И на ходу — поцелуй меж бровей,
На сердце от нежности сладко.
Греется мышкой в ладони моей
Рука твоя в черной перчатке.

Зовет в теплый дом прибежище снов.
В хаосе снежинок развеяв
Все мысли и чувство основы основ,
Ночь к вечности...

Сегодня сыт. Сегодня пьян,
А завтра – голод стянет скулы,
И все заморские посулы,
(коль верим – «бедность не изъян»),
Нам не страшны. Но вот беда…
Мы любим сладкую наживку
И пьём испанскую наливку;
Переживаем холода
В мехах канадских, а в жару
Безвольно хлещем кока-колу,
И наша преданность футболу
Калечит нашу детвору.

Так плохо всё? Ну, как сказать.
Знавали времена и хуже:
Под солнцем высыхают лужи,
И выпрямляет свою стать
Сутулый ипохондрик Ваня,
Доказывая каждый раз,
Что...

Чертаново, Мороз и дело к ночи.
Друг холостяк, сиди с ним сколько хочешь.
Мы пили водку позднею порой,
Поскольку я обижен был женой.

Но все ж пора, бреду я по торосам,
Чтобы последний захватить автобус.
И все бы было, в общем, как всегда,
Но встретил я попутчика тогда.

Я шел в тот раз, признаться, «на бровях»,
А он, вообще, на четырех костях.
На вид он очень тоже был несвежим,
Весь в черных пятнах, ну, а в целом, белым.

Он шел за мною, слов не говоря.
Лишь бороденкой тряс...

Когда просили каши сапоги,
Наполеон в армейском простодушье
Замазывал белёсые чулки
Казённой, наспех разведённой тушью.
Сжевав сухарь, что Робеспьер послал,
И не занявши храбрости в графине,
Шёл молодой опальный генерал
К своей лихой зазнобе – Жозефине.
Средь наших бардов я – не Бонапарт.
Смиренье из меня не просто выбить.
И до поры, когда сам чёрт не брат,
Необходимо мне порядком выпить.
Я занимаю денег на вино.
Иду к тебе и здорово глупею.
Товарищам моим с тобой везло.
А я тебя...

Только в юности играют
Так светло и звонко трубы,
Лишь у юности бывают
Не целованные губы.

Но с годами глуше трубы
И все реже смех беспечный:
Не целованные губы -
Капитал недолговечный!

Диалектика природы!
Все меняется с годами:
Звери, птицы, земли, воды
И, конечно же, мы сами.

Мы грубеем, отцветаем,
Глядь - уж сеть морщин на коже.
Говорят, как ливень в мае,
И любовь проходит тоже.

Да все вянет ежечасно:
Люди, травы, земли, воды.
Но любовь… Над ней не властна...

Утро доброе, родная!
Утро доброе, душа!
Ты открой тихонько глазки,
Поднимайся неспеша!

Приведи себя в порядок,
Подведи лукаво бровь,
Посмотри на отраженье –
Вот она, моя любовь!

Парит над тленом мира дух мятежный.
Крылат без крыльев и прозрачно-снежный.
Его сковать цепями невозможно.
Земное бытие ему ничтожно.

Вся суета придумана умами.
И слепо око наше меж бровями.
Оно лишь истин свет способно видеть.
С любовью сердце – и нельзя обидеть.

Вот два крыла, готовые к полёту,
Откройте миру их и запоёте.
Любовь и Дух. Всё остальное морок.
Сожги сухих бесплодных мыслей ворох.

Насущный хлеб просыплется, как манна.
Все остальные блага – суть обманны
Нести...

Апрель повёл весёлой бровью
И стали дали вновь ясны.
Путина властвует в низовье –
Царица Волги и весны.

Её смолистый дух извечен.
Он притягателен для нас.
Но с каждым годом меньше, мельче
Её серебряный запас.

Совсем не старится царица,
Но всё беднее, что ни год.
Неужто вовсе разорится,
Пойдёт, как нищенка, в народ?