Бродячие актеры

Эх, тоска, зеленая тоска!
Зачем ты давишь мне на грудь?
Зачем ты не даешь
Свободно мне вздохнуть?
Ведь там, в груди моей,
Живет огромная любовь.
И не дави, тоска, зеленая тоска,
Она тебя в сто крат сильней.
А ты тоска, бродячая тоска,
Уйди, броди и обо мне забудь.
Забудь и никогда не вспоминай!
В груди любовь. Её лишь место там!

Срубает серпом перемен кресты постоянства,
И сходит на землю она и новая жизнь,
Несчастная истина скопом откинет мытарства,
И взводит на прахе измены прекрасную высь.
Другая любовь, другое прибежище мира,
Во мраке былого оставлен расправы огонь,
Заходится песней взбешенная, дикая лира,
И опыт-предатель отпущен в труды на потом.
Единственным смыслом покрыты досужие будни,
Под праздной опекой гуляет сердечная спесь,
И сходит на берег надежда, и снова забудем
Судилище страсти, во благо...

Город спит
Танцует ветер
Для нас,
В небе свит
Клубок
Полночных глаз,
За спиной
Бродячий хор
Огней,
Ты со мной
Разлей мой свет,
Да пей.

Город мертв
Под тишиной
Босой,
Пряный мед
В твои уста
Росой,
В спину ночь
Бросает лунный
След,
Ты со мной,
Сожги меня,
Мой свет.

Ничего я не крал у Есенина,
Сам свои сочиняю стихи.
Как и он, глядя в небо осеннее,
Каюсь я, совершая грехи.

Как и он, остаюсь неприкаянным,
И бывает, что горькую пью,
Как и он, я бываю отчаянным,
Без надежд оказаться в раю.

Тоже сильно тоскую по маме,
И когда остаюсь я один,
Все мечтаю утешить словами,
Мол, не очень плохой я ей сын.

Как ему снились старые хаты,
Бездорожье, рязанский простор,
Снятся мне на реке перекаты
И вершины заснеженных гор.

Как ему жалко мне...

За бродячими псами, да птичьей гурьбой
Волочилась она,
Перебитая в клочья, едва ли дыша,
Умывалась рекой,
В изумрудах травы вспоминала свой блеск
Серебрянкой-росой,
Да кормилась с руки остывающим светом
Закатного сна.

От удачи к паденью, за истиной злой
Собирала приметы,
Коротала судьбу на холмах золотых,
Да в дремучих следах,
Закалялась во сталь на сраженье с собою
Пожаром рассветным,
Да слагала оружие в нежность святую,
Гармонией пав.

Окровавленной поступью к звездам брела...

Я ночь взахлеб до краев
Размажу по стенкам горла,
Да в млечное небо верну песней вольной,
Обернутой лунностью слов.
Я вылечу черный сад
Унылых улиц и скверов,
Своим вольнодумством и мерой
Безмерных бродячих баллад.
Я ночь разгрызу по швам,
Пусть чрево ее разродится странником,
Черным ангелом, черным всадником,
Что ветры судьбы связал,
Связал в этом месте лунной породой,
Да выплеснул мне в лицо,
Как лезвием тьмы, как звездным свинцом
Прострелено сердце свободы.

Пшеничное солнце скользнуло в расщелину дня,
Открой свою дверь, на пороге ласковый ветер,
Он несет золотую пыль сказаний огня,
Он держит на хрупких плечах преданья рассвета.

А за ним по пятам одинокий бродячий напев,
О вражде и о дружбе, о счастье и горести душ,
Открой свои окна, за ними солнечный свет
Золотистой пшеницы в озерном расчесе луж.

Пшеничное солнце полощется вновь в янтаре,
Для чего этот миг наливается праздничной краской?
Может быть для того, чтобы просто подумалось...

Моя дорога – пропасть в «никуда»,
Последняя строка и точка в разговоре с Богом.
В его глазах я - алкоголик, наркоман, подлец,
Бродячий пёс, мне неуютно быть под тёплым кровом!

Куда уютнее мне спрятаться в ночи,
С холодными дождями омывать луну и звёзды,
По всей земле искать от той двери ключи,
Бросая каждый день вновь свитые мной гнёзда!

Здравствуй,мужчина ещё незнакомый,
Ещё не даривший цветы.
Как-нибудь,может быть,выйдя из дома,
Глаза мои встретишь ты,

Увидишь-поймёшь,это именно та,
Которую ты искал,
Значит,наверное,в жизни не зря
Других находил и терял.

Здравствуй,мужчина ещё незнакомый,
Но мне интересный вполне.
Может когда-нибудь,выйдя из дома,
Пойму,что ты нравишься мне.

Искорки вспыхнут в глазах,как салюты,
Тронуто сердце огнём.
Здравствуй,мужчина!И кажется мне,ты
Не против остаться вдвоём.

Ласки...

Грузчик Боб и грузчик Том
Заносили вещи в дом –
Сумки, ящики, багаж –
На пятнадцатый этаж.

Холодильник, телевизор,
Кресло с бабушкой Луизой,
Мелочёвки – три мешка
И ещё чуть-чуть лишка:

Притащили стул без ножек,
Целых двух бродячих кошек,
Чью-то таксу и мопед,
Что внизу держал сосед.

Заодно, красивой даме
Занесли газон с цветами,
Этажом пониже, но
Нам-то это всё равно.

А потом еще носили
Без натуги и усилий
Триста книжек, три ковра
И сказали: – Уфффф… Ура!!

На...