Брату в армию от сестры

Старинный дивный город Львов.
Столица княжества. Красивый.
Галиции прекрасный кров
Вам станет домом добрым, милым.

Взлетели вороны, плывут
На запад дружно: выше, выше.
А что? Там тоже ведь живут
Неплохо… И к европам ближе.

Клевали, гадили… Сбежали.
А край родной опять кипит.
Дай Бог, чтоб вОйны и печали
По покаянью отошли.

Лишь в мире, в Бога слове, в Церкви
Душа, очистившись, поёт.
Пусть вера дедов не померкнет,
И православие живёт.
.
.
-- Киев. Икона Бориса и Глеба...

Во дворе март месяц, полным ходом идёт весна,
А Славян братьев, - стравил заморский сатана!
Сам сидит мирно за океаном и насмехается…
Как братья Славяне, - кровью сейчас умываются.


Когда ж мы научимся думать своей головой?
Что нельзя идти озверело, брат на брата в бой…
Ведь в этих боях не только военные погибают,
Но неповинные дети, старики от бомб умирают.


И коль украинский брат не прекратит оборонятся…
Может такое на Украине сейчас в городах статься,
Что Украина в руинах от...

.
Над златоглавою столицей
звон праздничный парит окрест;
у православных св’етлы лица,
Москва несёт свой славный крест.
.
Собор всех Киевских святых,
равноапостольного князя –
день памяти их дел благих.
Скрепляют мир веками связью.
.
Велик Владимир Неба правдой,
крестил яз’ыков племена;
ведёт народы силой правой
свозь лихолетий времена.
.
Правитель собирает Русь
под кров единой мудрой веры
и в Днепр бросает чуждых груз,
освобождая нас от скверны.
.
За братьев, за любовь...

Крым наш, что б вы не говорили,
враги под маскою друзей.
Недаром грозы ополчились
над Русью, Родиной моей.
.
Могучей, русской, православной
боится дьявол силы: страх
в глазах у злобы самой главной;
Святая Русь – для бесов враг.
.
И потому славянских братьев
стравили; меж собой война.
Крещёных пусть погибнут рати! –
как вражья логика стройна.
.
Подмена веры, целей, власти
готовит развращённых род.
И вот сожрали ложь и страсти
богобоязненный народ.
.
Последний шаг: распять...

У Иисуса праздник, а, что он видит?
Брат, брата на земле ненавидит…
Вон, какой год идёт меж них война,
Никак не заканчивается здесь она.

Иисус Христос! Льёт слёзы свои…
Рожают матери детей не для войны,
А, чтоб они жили в мире на земле!
Да! Трудились дружно в полях везде.

Как было это в советские времена…
Жили дружно братья, Союза тогда!
А сейчас Иисус рыдает и не поймёт,
За, что же брат, брата, 3-й год бьёт.

Западные страны с усмешкой ждут,
Когда братья друг, друга перебьют...

Моя христианская Душа
Из тела трижды улетала,
Но, возвращалась, не спеша, *

* *


За облаками, что ль, витала?

Я упрекнул: - Совсем сдурела?
Уж третий раз "шутить" посмела…
Считаешь, - безнадёжен так?
Please, прекрати дурное дело,
Тренировать "к отходу" тело,
Я - запрещаю с Ним контакт!

Душа застенчиво смутилась,
Премило телом насладилась,
Прощупала, - всё на местах!
Мужскую силу мне вернула,
По-женски Смерть мою шугнула
И, растворилась в теле, - страх!

Жизнь...

юным девушкам приходится
она девушкой
едва дыша
она к подошвам ног моих освобождает свой зеленый рот
о одна ли из тысячи девочек или двух тысяч девушек или из пятисот
бедных
несчастных
женщин
с напряженной
как арфа
душой впотьмах
с хваткою мертвой
сестра ей
приходится
сестрой
расчет ее так прост ее никто не
томит даже тот
кто ласкал забыл
о ней песнь

У сестры-весны распускаются
Косы зелены, моложавые,
У сестры-весны умываются
Лужами дороженьки ржавые.
Словно заливает соловушка
В радости светила яичного,
Теребит капелью на солнышке
Душеньку сестрица тепличная.
Озорных ручьев-перебежчиков
Трескотня разносится по́ миру,
Словно моя тяга беспечная,
Что цветеньем сердца исполнена,
Вместе со сестрицей, посыльною
Желтоперых дней, ночек ласковых.
Эх, весна, весна, блажь весенняя,
Захлебнулся свет твоей краскою.

Тлеют угли отблеском надежды
и еще возможен жар костра,
но насколько стал умней чем прежде
знает только грусть- моя сестра.
Тишь к ней жмется и сквозит печалью,
взгляд привычкой в призрачную даль-
знаю: ничего найду за далью,
но себя как в юнности не жаль...
Что еще искать в чреде уныний,
если все былое растерял
и мое богатство только иней
на висках- ему я страх вверял.
И мое богатство только память-
в ней я растворил тоску и боль:
научился плоть не только ранить,
но вдобавок...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...