Божеские законы

Пред горящей водой

Вновь согроздья Божеские тают,
Гасится ночной небесный свод.
Были зелены -- и облетают
Липы над слюдой дремотных вод.

Прель в осадке, мраморность покоит
Хор светил, к паденью их клоня.
«Ран» ли выжег скорбный целлулоид:
Линза пленки свилась в желчь огня.

Будто август милованным летом
Умер и в аркадиях воскрес,
Чтобы заварить их крепким цветом
Спитый блеск термических небес.

Музы эти гроздия хранили,
Свечки для помазанных блюли,
Золотом сирийским...

Нет, ты не такая, как мы все,
Ты совсем, совсем другая!
Ты идёшь по божеской росе,
О любви, ещё не зная!

Взять тебя красивую обнять,
Ласково прижать к себе,
Нежно твои губы целовать,
Всю любовь отдать тебе!

Близостью влюбить тебя своей,
Радость в сердце пробудить,
Нежностью всю одарить моей,
Одиночество твоё разбить!

Не соединить нам две судьбы,
Заблудились две любви.
Ты близка душою для меня,
Только далеко я от тебя!

Не печалься милая моя,
В жизни много есть дорог,
И...

Не заплачу, покой не нарушу,
Да и был ли когда-то покой?
И мою обнажённую душу,
Как тисками сжимало тоской.
А лекарство?
Да песня и воля,
Ветер в рощах, дорога в ночи.
Тяжко дышит заросшее поле,
И бессильны любые врачи.
Что же в жизни ещё остаётся?
Лёгок божеской птицы смешок…
Звёзды в небе – послушные овцы,
Месяц – добрый для них пастушок.
2007г.

Не впишется эпоха в пару строк.
Какой печальный и худой итог.
А кто-то смог, и как-то умудрился.
Из тысячи волокон выбрал нить,
Сумел связать и всё соединить –
Видать на то Господь распорядился.
А мы чего?
Сгоревшая трава,
А редкий лес срубили на дрова,
Ни покаяния,
Ни божеской расплаты.
А звучность строк – сплошной самообман.
И нищ аванс,
И больно жжёт карман,
И дотянуть хотя бы до зарплаты.
Такая жизнь,
Такая вот судьба,
Выдавливать по капельке раба,
А он живуч – почти в лицо...

Однажды, вспомнив про свои истоки,
вернулся в свой заштатный городок
помещик по фамилии Ставрогин –
кутила, заводила и ходок.

Приятели его – не то масоны,
не то ещё какие бунтари
с идеями на разные фасоны –
решительно упёртые хмыри.
Один задумал хитрую реформу,
чтоб разделить в России весь народ,
в процентах или по каким-то нормам,
на касты – на рабов и на господ.
Другой зовёт отречься от богатства,
и, осенив себя святым крестом,
достигнуть божеской любви и братства,
и...

-- А что у вас?
-- А у меня донос...
-- Вы здесь по адресу,
Коль на доносы спрос…
Полиция ведь тайная.
Мы все полны внимания.
Так, на кого доносим --
У вас мы разом спросим?

-- Да есть тут… неблагонадёжный,
Что бунтарём назвать не сложно.
Перед толпою -- не встречал,
Достойнее оратора.
Однако, гнев в его речах,
Касался императора!

-- А кто он?Назовите нам!
-- Я информацию вам дам.
Но… если честно, друг он мой!
Но так бы поступил любой…

-- Понятно!Деньги вам нужны
Из...

Друзья уходят, превращаясь в прочих,
рингтонами звонящих по тебе.
Всё больше многозначных многоточий,
где А и Б сидели на трубе.
События цепляются к приметам,
по кругу загуляли феврали,
а ты, бредущий… бредящий инетом,
сегодня тонешь в Божеской крови:
в пространстве тайн, как в виртуальной клети,
глазами ищешь Сына и Отца,
и Ангелы поют, что: наши сети
к потиру притащили мертвеца…
Придя в себя из бездны потрясенья,
обсохнув на скамейке во дворе,
на красное ступаешь Воскресенье...

У сурского речного городка,
На сорок два квадратных километра,
Прекрасных храмов всюду купола
Раскинулись, как блестки, незаметно.

От храмов веет предков стариной,
Да духом, глубиною их богатым,
В котором есть божественный покой
Судьбою Православия объятым.

Часовни, церкви и монастыри
С скитами, пустынями тут своими,
Ждут паству с благодатью от любви
Очами добродушными, живыми.

Над куполом глава, а сверху крест
Антенной излучает радость Богу.
Пусть видит население сих мест...

Кто смог дожить до пятницы страстной,
Пусть здравствует, за Божеским порогом
Восстанет образ в прелести иной,
Когда замкнет уста небесным слогом.

Пиитов отличают времена,
Их участи тяжеле не бывает,
Каким бы не идти путем зерна,
Блаженного царевна убивает.

Что славят жабу чурную оне,
Лишаются видения и злости,
Опасно ль умереть, а жить вдвойне
Опасней от лягушачьей милости.

Коль вечное искусство умирать,
Сиречь, коль вечно праздное искусство,
Начнемся хоть лжестраждущих...

Что есть ты? Ты мой смысл, мой стимул, мой повод жить.
Что есть ты? Ты лишь сказка, в которой немая я
Начала неразумно безумно когда-то любить
И теперь не закончу, пока не зальюсь за края.

Что есть ты? Ты мой ангел, мой демон, мой сущий ад,
Ты надежда, меня согревающая внутри.
И когда мне невольно мешают в напитки яд,
Я иду к тебе с просьбой:"Пожалуйста, раствори".

Растворяешь. Глаза у тебя как ночные огни,
Под луной ты становишься лучше и даже мудрее.
Знай, любимый, когда будут...