Большая медведица

Распахну в ночь руками окно,
Пусть вольётся в дом запах жасмина.
Свой покой я мечтаю давно,
Разменять на судьбу пилигрима.

Чтоб собрать всё в заплечный мешок,
Память прошлого яблоком спелым.
И надежду взять хлебным куском,
А глотком воды искренность веры.

И пойти мимо взглядов родных,
На прощание машущих мельниц.
Чтоб ломать на кусочки свой стих,
Им кормить звёздноглазых медведиц.

И пятнистой толстухе луне,
Дать напиться с ладоней росою.
И согреться, продрогнув во сне...

" Поэт заметил как меня потряс
Нежданный вид, что колесница света
Загородила Аквилон от нас.

Будь Диоскуры, - молвил он на это, -
В соседстве с зеркалом, святящим так,
что все кругом в его лучи одето,

Ты видел бы, что рдяный Зодиак
Еще тесней вблизи медведиц кружит,
Пока он держит свой старинный шаг.

Причину же твой разум обнаружит,
когда себе представит что Сион
Горе, где мы, противоточьем служит

И там, и здесь - отдельный небосклон,
Но горизонт один; и та дорога,
Где...

Охотник шёл и вдруг в берлогу рухнул
Под лапником сварганенный настил.
А там лишь медвежонок. Друг на друга
Уставились они... Мужик спросил:

- "Ты что один? А папа где?" - "В малинник
пошёл". - "А мама дома?" - "Нет, ушла".
У мужика из нижней половины
На место возвратилась тут душа.

Ногою пнул он храбро медвежонка:
"А ты, что здесь? Вали к своим дружкам,
Пока с тебя не сделал я тушонку"...
Заплакал медвежонок - "Бабушка!"

Ночь звёздным жемчугом горит.
Луна уселась на крылечке.
"Скажи ей о любви в сердечке!",-
Багульник листьями шумит.

Цефей из домика глядит,
Дракон с Медведицей в обнимку.
"Ну, что ж ты? Не тяни резинку!",-
Само мне небо говорит.

Погладил шёлк твоих волос.
Прелестно милой обаянье!
В глазах увидел ожиданье.
Всего три слова произнёс.

Качнулась пламенем свечи.
Объединились два дыханья!
Тела пронзили расстоянье!
Сплелись ветвями две души!

Запела песню о любви
Ночь - королева...

Ну, что вам рассказать об Атлантиде?
Друзья земные, рвущиеся ввысь?
Там Мать Богов, Сокрытая в Исиде,
Сошла с виманы[1], чтоб размножить жизнь.
И заложить в основу ПиРАмиды
Сиянье Света на пустой Земле.
И до сих пор То ЗНАНИЕ сокрыто,
но, лишь, открыто Это Знанье Мне.
Когда основы мира пошатнулись,
и астРА[2] уничтожила землян,—
Божественные Силы, вмиг, вернулись
в Свои Миры Волшебных Дивных СтРАн:
на Сириус, Венеру, Бетельгейзе,
Медведицу, Плеяды, Орион[3].
Земля...

Возводить по кирпичику строки вчерашних стихов
И давиться своими локтями, как завтрашним хлебом,
Чтобы вновь окунуться в Медведицы треснувший ковш
И в Сегодня войти, словно птице — в бескрылое Небо.

Сознавать по частям неподвластную времени Смерть
Как кривую тропинку в лесу между жизнью и Жизнью,
Чтоб проснуться и жить в электрически правильном сне,
Поклоняясь камням и деревьям в слепом фетишизме.

Уходить, для себя не оставив ни дня, ни покрышек,
И ни духа, ни перьев не взяв из...

Ах, как приятны лошади
Удары острых шпор!
От радости по площади
Бежит во весь опор.

Для птицы небо в клеточку
Желанней всех свобод.
Средь пластиковых веточек
Летает и поёт.

С редчайшим удовольствием,
Массируя свой лоб,
Стучится рыба толстая
В прозрачное стекло.

Охотно шкуркой делятся
Белёк, лиса, енот
И спящая медведица -
У мертвых нет забот.

Дельфин в игре бросается
На ласковый гарпун -
Участвует он в таинстве
Забавы для трибун.

Все счастливы...

Всплески весла — по озеру.
В зарослях — ветер кружит.
Небо сегодня — грозное:
Дождь, да такой, что — ужас!

Встали Медвежьим лагерем, —
Молнии небо мечет.
Ветер — в полёте флаговом:
«Что тебе дождь, Разведчик?!»

Холодно. Верный песенник
Капли дождя окропили.
Вышел из дебрей весело,
Чащею окропивлен.

«Не унывай, неистовый!» —
Капельный отзвук в лужах.
Пламя смеётся искрами,
Грея отрядный ужин.

В соснах костёр отсветится,
Пальцы дождя потрогав.
Спрятались две Медведицы,
В...

Сжигая над изведанным мосты,
И ветру улыбаясь без огляда,
Она вела Любовь из Красоты
По клавишам небесного рояля.

Смычком касаясь огненной струны,
Из сердца возрождая зовом пламя,
Строкой летела в сторону мечты,
И танцевала. Жизнью танцевала.

А осенью спадая в листопад,
Кропила золотом и капельками вишен
Алеющей картины лунный сад
Мелодией проявленною свыше.

И взяв у жизни лунным серебром
Любви незатихающее эхо,
Медведицей из Млечного ковшом
Льёт Вечное на благо человека...

В утробе мрачного подвала шприцы ощерились на мир.
Свет, сквозь оконное забрало, глядит на Валтасаров пир униженных и оскорблённых, на людоедство обречённых свирепых крыс, клопов и блох...

Сюда - глаза не кажет Бог.
Надежда нищенством распята, сам чёрт из помыслов шьёт мех. Тут смерть красна, честна и свята, а жизнь - неискупимый грех.

В зловонной тьме дитя-индиго нашло приют душе своей.

(Бывает, что влачат вериги и ангелы с младых ногтей.)

Сидит малец не зная страха, путь звёзд...