Бодрый

Белым голубем в синь воздушную
Ветроносную, солнцекрылую,
Тенью хвойною в лето душное,
Упадут слова на любимую
С моих уст рубиновых.
Сердце
Лепестками лотоса в бархат
Обернется, и будет греться
В лютый холод, зимою ватной,
Когда вспомнит обеты свои.
Еще свидимся, в узел стиснуты
Пара судеб,
Что в вечность прописаны,
И заверены клятвой любви,
Под пологом свиданий беглых.
Моих глаз душистые вина,
Через время, памятью спелой,
Донесут слова до любимой,
В них, тепла волною оседлой...

Жил давно на свете сказочный кудесник,
Для людей обычных непонятен был,
Но богатством редким стал он всем известен:
Доброты алмазы в сердце он хранил.

То был врач искусный: исцелял бездушных.
Он будил любви в них спящие цветы,
Веру давал слабым, а надежду-грустным,
Помогала в этом сила доброты.

За свою работу не просил он платы,
Не нужны монеты, если есть любовь.
Помогал он бедным и вдвойне - богатым,
Ведь последним легче разболеться вновь.

Врач смотрел на небо по ночам...

Говорили, Глупая Девчонка!
Веришь в сказки и цветные сны,
У тебя ума как у ребёнка!
Жизнь строга, забудь свои мечты!
А она судьбу нарисовала
Просто так, взяв краски из души.
Видела во сне и представляла,
Что способна всё сама решить.
Так жила, и часто размышляла
В одиночестве, в печали дней,
Когда сможет всё начать сначала –
Новая любовь придёт за ней.
И ЕГО придумывала тоже:
Принц далёкий, лучший из мужчин.
Глупая Девчонка, ты не сможешь,
Никогда не будешь рядом с ним!
Как то...

Громче, молю тебя, в сотню оркестров,
Форте аллегро сонату сыграй.
Бог, дирижер мой, святейший маэстро,
Радостным, бодрым мажором, давай!

Шелка не нужно, каменьев и злата -
Мне за черту их никак не забрать.
Пусть там тяжёлою будет расплата,
Тут, буду музыке вторить, орать.

Музыки этой никто не услышит,
Так же, как шторма в глуби океана.
Полночь. Либретто рука моя пишет,
К опере с именем "Фата-Моргана"…

Ну что, Эвтерпия, как терпится Тебе?
Кого винишь за то, что не слюбилось?
За то, что Счастья нет в Твоей Судьбе
И ничего в Душе не приоткрылось.

Поэзия. Она в Тебе жила...
Звучала флейтой для души и тела,
Мелодией в ночной тиши плыла,
И ярким днем как бабочка летела.

Где Твой полет? Стремительное ПА
В балетной пачке и с пером жарптицы?
Что жизнь теперь? Заросшая тропа... -
Чем дальше в лес, тем шире ягодицы.

Взамен стихов - картошечка с сальцом.
Кто кавалер, тот стал обычным...

Апрельский марш холодных чистых волн.
Дырявят небо запятые чаек.
И море звонким плеском отвечает
О лодку. Глухо, хрипло вторит мол.

О чем сегодня ты, морской оркестр?
Но сдуло ветром ноты у флейтиста.
И тишина. И в блестках серебристых
Сплошное синее, куда ни глянь окрест.

Ты сам себе матрос. Ты сам и капитан.
Зюйд-Вест ершист. Бодрит, немножко ежит.
И ничего на свете не тревожит.
Весь груз забот мирских растаял как туман,

Как в синей выси белый тает след...
Тут леса...

Стишки слагаешь до утра
и танцевать всегда бодра,
И песни петь ты мастерица!?

Когда ж на кухне, баловница,
посуды смоется гора!?
Уж, заждалась она....
Пора!!

Бог есть я, а я есть Бог,
Вчера сегодня и всегда.
Вдруг заиграл священный рог
Во имя счастья и добра.
Неразделимы мы с тобой,
Всевышний мир добра и зла.
Мы просто связаны судьбой,
И нам с тобой одна цена.
Священной кисти полотно
Давно пылится в погребах.
Проткнули купола сукно,
Сплетенное на небесах…
И паутина с пауком,
Табачный дым и вечный смрад.
И Бог, и я одним прыжком
Покинули и рай, и ад.
И так живем среди людей,
Не ведая любви границ.
Он мне сказал: «Вперед, бодрей...

Как все не вовремя,
Как все некстати...
Убитый горем я
Лежу в палате.
Затылок чешется...
Кто почесал бы!?
Все в карты режутся,
Лишь смеха залпы.

Сестра со шприцами,
При белых крыльях,
Бортпроводницею
Уже не в силах;
Ползет, степенная,
Качая бедра.
Рука - отменная! -
Вонзает бодро.

Врачей консилиум
Вердикт свой вынес:
"К чему усилия?
Он верный минус."
И вот я, чуркою,
Аж пот струится,
Лежу, не буркаю...
Могу мочиться.

За что ж так, мумией?
Не почесаться...
Ведь не...

То с надеждой мы глядим, то с печалью.
Провожающий, притихший народ.
Три гудка даст теплоход и отчалит.
Бодрым маршем загремит и уйдёт.

Злую полночь, плач и смех, ясный полдень,
Клятвы в верности, обман, чёрный дым, -
Сколько ж видела она, сколько помнит –
Эта пристань, на которой стоим!

Шла стеной волны война, шла моряна.
Пароходик свистом сердце щемил.
И метался бабий крик как подранок,
И солдат цигаркой, хмурясь, дымил.

Было вёснами азартно и лихо.
Как на праздник, люд на...