Бьет в барабан заяц

Прошлого нет, оно прошло.
А есть только будущее.
И меня ничего не греет в этой жизни.
Может так и стоит жить - без прошлого,
только настоящим и надеждой на будущее...


******
Осторожно ступая по острым камням,
пробираюсь я вброд, по бурной реке.
Жесткий камень на дне, больно бьет по ногам,
но уж вижу я берег, совсем недалече.
Так ступая по жизни, с болью ошибок,
мы ждем берега счастья вдали.
Не заметив мгновений, что шли с нами о бок,
счастье в них, а не в призрачной дали...

Заблудшая душа, ты кто?
Ты странник, среди тонких тел?
Иль ангел, отворяющий ,
Тогда зачем ты прилетел?
Врата еще закрыты на засов,
Так пусть их стража спит.
Ты будешь вестник добрых снов,
В которых можно все решить!
Не надо, не открывай врата,
Еще побуду я, тем грешником,
Я не хочу, чтобы еще одной утратой
Застыло сердце, мертвым родником!
Пусть бьет родник! Теки вода!
Не надо воду затворять!
Любовь, моя - моя, свобода!
И мне не хочется ее терять!

и лежал я в магическом круге.
и видения были и явь
словно в давнем, забытом друге,
я обрел свое счастье и новь!
звезды дали свою откровенность,
ветер душу свою распахнул.
и кричала земля вдохновенно,
полной грудью себя я вдохнул!
бьется сердце уже не тревожно,
успокоился разум и тело.
духи мира! разве это возможно?
да возможно! и стало тепло...

Я снова включил свой магнитофон
И снова волна печали
Куда ушли, исчезли все те
Кого мы любили и знали

Серебряный диск кручу не спеша
Я слышу слова и ноты
В нем музыка бьется и чья то душа
Но в ней не хватает чего- то

*Пой свои песни, ведь музыка вечна
Пой свои песни, одну за другой
Пой свои песни, твоя душа бесконечна
Пой свои песни::..Пой*

Мы помним их лица, манеру и стиль
Их голос всегда где- то рядом
Их путь это вечность, им звезды, как пыль
Их рай нам покажется адом...

На этой грубой буффонаде,
посмевшей называться жизнь,
безвкусно ярком маскараде
без маски нам не обойтись.
За смехом пира - яда горечь,
а в блеске радость - да не та,
за этой пляшущей толпою
и треском бубнов - пустота.
Где всюду подкуп и подлоги
и верность мигом засмеют,
там декорации помогут -
чужие взгляды отведут.
Среди врагов мудрей скрываться
и прикровенно говорить.
Уж лучше быть для них паяцем,
чем жемчуг свиньям раздарить.
Слепые света не заметят,
хоть бьет он в щели...

На серых тучах отблески зари,
И неба синь заплатками сияет.
Но скоро вновь, зажгутся фонари,
Что стылую дорогу освещают.
Пусть светят по ночам они,
Неона свет, пусть не погаснет.
Мои друзья, ночные фонари,
Встает заря и, вновь они уснут.
Уснут, чтоб загореться вновь,
В тиши ночной прохлады улиц.
Пусть в сердце царствует любовь,
И бьется от улыбок, милых лиц!

Спи спокойно, моя милая подруга,
Отрешись от горестного мира.
Пусть рисую свои жизни люди,
Ну а я спою, что спела моя лира.

Спи спокойно, моя милая подруга,
Позабудь в ночи свои несчастья.
Ночь рассудит наши споры о друг друге,
Добавляя слезы в наше море счастья.

Спи спокойно и не думай о вчерашнем,
Позабудь все то, что плохо было.
Я ведь так же засыпал под звук шуршащий,
Звук дождя, в котором боль застыла.

А теперь, смотри - сижу спокойный,
Безо всякой видимости дела...

Осень. Колокольчики звенят.
Меж собою листья бронзу прячут.
Ветви содрогаются от плача.
Воздух серый промокашкой смят.

Осень паутиной оплетает
Стылый сад, террасу, старый дом.
Свет в оконных стеклах умирает.
Даже ветер движется с трудом.

Дом молчит. Играет кошка с мышью.
Кошке скучно - мышь давно мертва.
Звон, сквозь мерзлый воздух еле слышен,
Четко разбивается в слова:



Подари мне, Господи, степь,
Подари коня под седлом.
Без простора я, Боже, слеп...

С чаем стынущим стаканы
смотрят в потолок.
Капает вода из крана,Бьется в крест оконной рамы
бедный мотылек.

Отсвистел пузатый чайник
все свое в свисток.
Не люблю я чай горячий.
Только это ведь не значит,
что я - одинок.

Уксус сладок - на халяву,
даром - колбаса:
Только не употребляю
я уже, а расправляю
ветрам - паруса.

На стене, как на экране,
распростерта даль,
за которой проступает,
выплывая из тумана,
весь в огнях - корабль.

Свежестью пахнет:Успею
подхватить норд...

Как птица бьется
в клетке
грудной
сердце,
рвется наружу
из жертвенных,
несломленных смолой греха
жердей.
Извечный город пыли
и увядших листьев
пальмовых,
лампад угасших звон,
пустого неба тканый
клок
висит, как шкура
евразийское распятье
мясная лавка...
лава грязных слов
пеной муторной легкости
наружу.
Ости наизготовку-
лишь тронь...
соль праха на губах
и мед, что точит
змей
с рваздвоенного жала...