Безумству храбрых и трусливых

Смешали всё,исповедания,манеры,
Забыли все традиции свои.
Не помните родительские вы советы,
И кровь свою,вы до безумства довели.

Кипит,шумит,она бунтует.
Превращаясь в огненную смесь.
И от того людей так разъедает
То зависть, то досада, то хмельная лесть.

И часто дети оттого болеют,
И жизнь в тягости для вас.
Что кровь свою ценить то, не умеют,
И тащат в душу всякую грязь.

От дурости своей совсем вы озверели,
От тупости совсем пьяны.
Смешали всё и никому не веря,
Вы учите...

Я в жизни знал — прощенье и презренье,
Печаль и радость, соль слезы и смех.
Размытость сна и яркий свет прозренья,
Дни неудач и сказочный успех.

Безумство знал, отчаянных мгновений,
Когда дышать и жить я не желал.
Когда в душе, пред Ним став на колени,
Молился чтобы, смерть Он мне послал.

Но каждый раз, неведомою силой,
Заставлен был, подняться с колен я.
И каждый раз, в движенье огнём в жилах,
Кровь становилась, алая моя.

Знал часто дни, когда едва хватало,
Мне в жизни денег...

Сильнее став ветра надежды,
Наполнят паруса мечты.
Фантазий яркие одежды,
Мираж сошьёт из пустоты.

Накину их на будней серость,
Скрыв неприглядность бытия.
И мир изменит жизни мерность,
Вернув всё на круги своя.

И берег высохших желаний,
Накроет новых дел прилив.
Проклятья тёмных заклинаний,
Волною света с него смыв.

И сердце вновь быстрей забьётся,
И взгляд вновь станет молодым.
И вновь поэт во мне проснётся,
Бродяга, странник, пилигрим.

Блажен, надежд своих безумством...

Дай Боже, близких людей сирым,
Голодным — хлебушка в обед.
В болезнь ослабшим — духа силы,
И всех их — сохрани от бед.

А взбудораженным безумством,
Дай расслабления покой.
От раздражительности чувства,
Избавь, уставшего душой.

Не дай пожалуста тиранам,
Людьми другими управлять.
Приносит только горе странам,
Их беспредельно-злая власть.

Спаси наивных от обмана,
Сломать не дай, душ чистых их.
Пусть не смертельной будет рана,
В бою их правом, против злых.

Дай Боже нам всем...

Любовь медузная моя,
Твои стрекательные клетки
Своей субстанцией безумства
Захватывают мозг и чувства,
Обязывая стать навеки
Совместной частью бытия.

Болезненность ожогов вдруг
Агонию подводит к страсти.
Я ощущаю сразу нежность,
Волнительную неизбежность,
Прошёл как будто бы свой кастинг
Каких то сведущих услуг.

Бессмертная медуза тел,
Ты украшение пространства,
Центр для рождения созданий,
Хранящий суть переживаний,
Черта главнейшего богатства,
Наиважнейший мой задел...

А мне для счастья в жизни надо,
Идти по ней с тобою рядом.
Тебе тепло души дарить,
Тобою время её жить.

Судьба нам стала любви песней,
И мы не рядышком, а вместе.
И даже в дни разлук душой,
Всегда, я неделим с тобой.

Любовь не признаёт расчёта,
И любят просто, не за что-то.
В ней выгод, для себя не ждут,
В ней ею, для других живут.

И я навеки только твой,
Живу, пока любим тобой.
Пока, тебе желан и нужен,
Пока, твоим являюсь мужем.

Меня счастливей — нет людей,
Любим...

В каком-то сумраке дневном
Жизнь пролетает безвозвратно
И в этом сонмище людском
Грехов лавины многократны
А так хотелось бы взлететь
В прозрачность неба беззаботно
Шутить, смеяться, песни петь
Жить смело, ярко и вольготно
Семья людская многогранна
Презрев законы бытия
Себе самой наносит раны
Яд льется в чашу жития
Кто, как безумства остановит?
И можно ли остановить?
Что время грешным нам готовит?
Нам быть людьми, или не быть?

– Когда меня обуревают чувства, я превращаюсь в форменного ИДИОТА.
– Сам я, когда пишу, НЕ ПОНИМАЮ, КАКОЙ СМЫСЛ ЗАКЛЮЧЕН В МОЕЙ КАРТИНЕ. Он так ГЛУБОК, так СЛОЖЕН, что ускользает от обычного логического восприятия.
– Человека надо принимать, как он есть: ВМЕСТЕ СО ВСЕМ ЕГО ДЕРЬМОМ.
– БЕЗУМИЕ для меня весьма питательно, а произрастает оно из ШУТОВСТВА.
– Люблю журналистов! Они ТАКЖЕ СПОСОБСТВУЮТ КРЕТИНИЗАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ.

С. Дали


Все художества Дали
Надо видеть издали,
И чем дальше...

Смеялась, не веря ни снам, ни прогнозам,
Ни сплетням на лавочке возле подъезда.
Экспертам по тонким пикантным вопросам
Не верила тоже. И время, и место

Сама выбирала, согласно желанью
Казаться мудрее, спокойнее, выше.
А после дрожала испуганной ланью,
И прочь уносилась... По стонущей крыше

Скользила босая, навстречу закату,
Сметая законы падений и взлетов.
А позже играла сумбурно стаккато
На струнах зарниц. На страницах блокнотов

Всегда рисовала дорогу и крылья...

Каким-то дальним отголоском
в душе возник вдруг голос твой.
Свеча рыдает жидким воском,
сгорая в страсти огневой.

И мы сгорали так с тобою,
когда безумство пылких чувств,
нас накрывало с головою,
срывался стон с горячих уст.

И ты была, как ангел падший,
красива очень и грешна.
И вкус любви, сполна познавшей,
была ты страстна и нежна.

И раздавался эхом звонким
от наслаждения твой стон.
Была ты смелой Амазонкой,
в любви пылала, как огонь.

Но как давно всё было это
та...