Без войны

На вершинах горных снег ещё белеет,
Тает лёд в пруду под вешним солнцем.
Злой зиме вдогонку южный ветер веет,
Ярче свет сквозь пыльное оконце.

В чаще леса не умолкнет гомон птичий,
Песнь скворца в округе раздается.
Так же как замкнулся ныне цикл годичный,
Так и нашей жизни круг замкнется.

*

Друг мой Клавдий, здравствуй. Я твоё посланье
Получил оказией в походе.
Многое произошло в людском сознаньи,
Многое свершилося в природе.

Кроме службы, что ещё мне будет ближе?
Диалог...

Выл холодный ноябрь в леденящей метели,
Снег навстречу швырял, залепляя лицо.
Шел навстречу бессмертию в серой шинели,
Покидая парад, полк безусых юнцов.
Кто-то машет рукой со стены мавзолея.
Не видать, не понять перед кем держат шаг.
Под застывшим прикладом ладошка немеет.
И кричит старшина, не стесняясь в словах.

Враг уже у ворот нашей древней столицы
Добровольцев полки грудью встретят его.
И во снах матерей смогут только явиться
Большинство сыновей из парада того.

Где-то...

- Так говоришь – ты был простым солдатом…
А я был взводным… Сколько лет уже…

Но в буднях дней, как под тройным накатом,
Храним мы память в сердце – блиндаже.

И этот день, когда в залпов сверканьи
И радость жизни и утрат печаль…

- А помнишь залпы?.. И воспоминанья
Уводят нас в нам ведомую даль…


Мы на карты стрел не наносили,
Не бросали корпуса в прорыв,
Грязь поселков мы кирзой месили,
О сухом и теплом позабыв.

Рубежом не называли реки
Или перекрестки двух дорог,
Нам...

Который раз встречаю! Вот она!
Так что же это? Бедствие? Война?
В зной летний, под дождём, по зимней стуже
с котомкой рваной, серенькой бредёт
в ботинках стоптанных по снегу и по лужам,
бредёт, бредёт уже который год
незримый крест несущая старуха.
В глазах её – застывшая печаль,
в душе – всепоглощающая мука.
Как, нувориши? Вам её не жаль?
Зачем же так бесстыдно напоказ –
жратву заморскую, коттеджи, «Мерседесы»,
на «Евровиденье» певичек голых пляс,
напоминающий веселье пьяных бесов...

Уплывают стихи за стихами,
Плотник платит за плотную плоть,
И кузнечными злыми мехами
Мы не в силах себя побороть.

Зацелованы холодом сна,
Мы глядим друг на друга тайком.
Просыпайся! приходит война,
Водружая звезду над райком.

Нелегко нам приходится, ведь мы
Не дрожим в ожиданье костра,
Колдуны, вурдалаки и ведьмы,
Запотевших небес доктора.

Я читаю чужие стихи
На морозных страницах окна,
И меня пробирает хи-хи,
И меня убивает весна.

Наши сны расцарапаны Вуду,
Выпивающим...

Всяк по-свойму на чужбине
Жизнь построил. Кто как мог.
Кто-то в воинстве. При чине.
Сколь людей, столь и дорог.
То не взвод, а сотни... тыщи
Жизней, брошенный страной.
И без крова, и без пищи.
Выжили мечтой одной,
Что в родимую сторонку
Доберутся как-нибудь...
Растуды же их в печенку,
Кто закрыл обратный путь.
Через годы и скитанья
Шел на родину солдат.
Много лет надежд, страданья.
Но пришел! Пришел назад!
Все иначе. все другое.
Всюду красные цвета.
Я, как факт, перед тобою...

Тень Люцифера вороном кружится,
В зловещих очертаньях круглых форм –
Холодные отверстые глазницы…
Всё гуще тьма в неистовстве своём.

Всё гуще тьма… Война. Но в зеркалах
Я вижу отражение иное:
Восход, залив в серебряных лучах
И песнь Твоя под Белою Луною.

Горелый хлеб, да – подгорела каша.
Что о войне рассказывать, дружок?
Сегодня – к фрицам, завтра станут наша
деревня и порушенный мосток.

Чего разлёгся, ну-к подвинься, барин,
осколок попадает иногда,
а у тебя спокойнее, татарин,
а сам я с Волги, с Бузулука – да?

Разговорились, правда, ненадолго.
Сигнал, атака, больше не встречал.
Земляк он оказался, матерь Волга
была для нас оставленный причал.

Вот и деревня, фрицы пулемёты
уносят, огрызаясь глухо в ночь,
в мешок я согребаю...

лети, сапсан
широкогрудый,
от этих жалящих высот…
в бескрайнем
небе изумрудном
пусть будет твой полет высок…
не место
для твоей охоты
ущелье, где течет Аргун,
где минометные
расчеты
уже стреляют по врагу…
лети, сапсан,
покуда крылья
тебе война не обожгла…
здесь - навесной огонь,
настильный,
и раскалились добела
в лихом огне
стволы и души…
и ты сгоришь в огне, сапсан,
как в нем, гляди,
горят «вертушки» -
и обжигают небеса…
лети, сапсан,
как можно дальше
от этих окаянных...

Единство знали мы иное,
Нелживое, непоказное.

Единым был народ в войне.
Победу он принёс стране.

И в мире был народ един.
Трудился он, как исполин,

Герой, строитель и творец.
Был лад в биении сердец.

А к этой фальши сердце глухо.
Одна сплошная показуха!
4 ноября 2011 г.