Без названья

В черпной коробке пусто
И глаза твои - зола...
Помнишь, помнишь ту капусту
Где под песню "Шал--ла-ла..."

Мы с тобою играли в прятки
Где турнепсы и арбуз
И остался там на грядке
Незачатый карапуз...

...Ты исходишь мыльной пеной
Ты вцепилась мне в бока.
Я своею вздутой веной
Задеваю облака...

По шаблону, под копирку
(А в кармане ни шиша)
Вязнет совесть в черной дырке,
Плачет нищая душа.

Над угрюмым черным прахом
Над обманчивой судьбой
Над унылым скучным трахом
Что утешил...

С губ Твоих малиновым вареньем
Я смешал свой бледно-нежный крем.
Ты мое вкушая угощенье
Все молчала - "нем, покуда ем".

Над моим таким простым рецептом
(Пусть он будет "Вечности Венец")
Сохнут кулинарии адепты,
Нервно курит Е. Молоховец.

"Роза из далеких Мавританий",
"Хризантема, полная огня"... -
Все равно не не ведает названий
То, чем угощала ты меня!

Когда затихнет Эхо, и Душа
Еще горячей пистолетной гильзой
Оставит ствол - покинутое тело...
И терпкий синий оружейный дым
Развеют ветры над полями Жизни.
Когда последний холод обретет
Кусок тяжелый вороненной стали.
И станет понемногу все равно
Знакомым. Времени. Безличному пространству.
В тетради на моем столе рабочем
Ты обнаружишь только три вопроса,
Простые словно палец на курке.

Хочу понять - а сколько прежде раз
Блестящая безличная деталь
С названием загадочным и гордым...

мама,мама,так тебя люблю,
что незнаю прямо,
дам большому кораблю
я названье"мама"

Эти сказки могли быть наверное
Где-то, с кем-то, но вряд ли нашими.
Вы бы стали супругой мне верною,
Я – опять пацаном безбашенным.

И на кухне варилась бы кашица,
И носились детишки спальнями…
Только мне отчего-то так кажется,
Что сбежал бы в странствия дальние.

Эти сказки имели б названия
В прошлой жизни, а может в будущей…
Но не вытравить Вам песнь скитания
Ярким гонором, злобой душащим.

Не добудем огонь среди темени,
Не напьёмся стихами, фразами.
Снова боги ошиблись во...

Моя песня о листьях из золота,
О лесе, что наверху золотого хребта,
Что в стране, под названием - молодость,
Где красивы еще и уютны места.

Эта песня о юности вечной,
Той, что мы дорожим сквозь века
И поклоняемся вместе в надежде беспечной,
Память о ней в нас до смерти ярка.

В этой песне льется сущность,
Всего, что молодо под этой луной,
Что нашло в сердцах наших созвучность,
И что дышит вечной весной.

И в песне этой широту
И краски той природы я представлю
А как еще вам...

Вот такая, пока, земная…
Крылья?.. Бог ты мой… в свете зари
Только перья от них мелькают,
Словно шепчут, давай, собери…

Вот такое ещё, отражение,
Сквозь таинственный блеск зеркал,
Преломлённым лучом, движение...
Луч в падении тенью стал…

Вот такая, пока, телесная,
Без материи не обойтись…
Как у призрака смех, неуместная,
В бенефисе с названием – жизнь…

Вот такая, ещё чуть грустная,
Там, внутри, но снаружи – тихА,
Вновь листает пролог – предчувствия,
Перед чувствами из...

Бессловесное утро
Распахнуло объятья,
Но упал, почему-то,
Обессиленный спать я.

Уж которую ночку
Кручу напропалую...
Вроде, все: ставлю точку!
И... целую, целую...

Ты не жди меня, мама;
Не вернусь я на ужин.
Мне ночей стало мало,
Я любви очень нужен.

И хожу, словно пьяный,
Не могу протрезвиться.
Обещаться не стану
Завтра вновь не напиться.

Это - просто, как омут:
Попадешь, - не отпустит.
Все в нем с радостью тонут,
Хоть и плачутся в грусти.

Не ревнуй... умоляю;
Не...

Сказкой детства, надеждой одарит весна,
Летом юность красива, как Боги,
Осень мудростью грусти наполнит до дна,
А зима – сединою итоги…

Все невзгоды – экзамен на прочность и труд,
И для нового, лучшего, старт.
Даже выстрелы в спину живых не убьют,
Поднимает их ярость – азарт.

Радость новых побед будет ярко светить
И по-летнему силы прибавит
В марафоне великом с названием – Жизнь,
На трибунах на лучших поставят.

Ставки крупные, снова летящим лететь…
Грянет выстрел, на старте...

Три составляющих, ключа -
Трилока и Трикветра -
Ум, Совесть и еще Душа -
Вот признак человека.
И мы гордимся: мы - Цари,
Величие Природы
(Что б не шептали бунтари
О странностях породы).
А у меня щенок был - Гном.
Забавный пес, болонка.
И ум в его глазах костром
Пылал, что твоя топка.
Он понимал все, что скажу,
Сочувственно вздыхал,
А после, лапою своей,
Мне руку пожимал.
Смеяться он со мною мог,
Задорно подмигнуть,
И он, презрительно, хвостом
Мог дураку махнуть.
Хотя, что...