Без черновиков

Ничего не придумаю более,
Кончен счёт фантазийным речам.
Столько счастья скупого и боли,
Было всё: словно бред по ночам.
Даже губы слова отшептали,
От ходьбы разболелись ступни.
Как ни ждал,
А они не начались
Золотые весёлые дни.
Напридумывал столько,
Что Боже,
Сохрани от себя самого.
Ты одна мне опора, похоже,
Ты одна – больше нет никого.
Суть нелёгкая ты и загадка,
Та дорожка к простым чудесам.
А что было елейно и сладко,
Утекло по пшеничным усам.
Для тебя ничего я не значил...

Ну что ты, право, загрустила так,
Отчаянная в прошлом ученица.
Полушку не меняя на пятак,
Нам в этой жизни не чему учиться,
Мы всё познали, даже сверх того,
У каждого тверда своя основа.
И не хватает только одного,
Назад вернуться и пройти всё снова.
А это нет.
Никто не повторит,
Все наши и падения и взлёты.
Загаданная нам звезда горит
Ещё среди рутины и заботы.
из черновиков 2009г.

Что ты мог?
Ничего ты не мог,
Обладатель вселенского дара.
И скулил, и вертелся у ног
Одинокий лохматый щенок,
Словно главный виновник пожара.
Всё сгорело.
К чему маета?
Остывая, дымит пепелище.
Обгоревшая рама холста,
Как и жизнь оказалась – пуста,
Больше там ничего не отыщешь.
Что ты мог?
Но другие могли,
В облаках не парили, как птицы.
Просто отдали, что берегли,
Душу бедную, а не рубли.
На кого же пенять или злиться?
Что ты мог?
Да ведь многое мог,
Был твой дар...

Книга плача... Мы плывём к центру взрыва.
Перекликаются голоса - это мы, мы ищем себя...
Иди и смотри... ибо если твоя душа спрячется в тебе, то иссякнешь...
Иссякнешь, если не поймёшь игры, состоящей в том, чтоб выйти из игры!

«Несите меня, воды глубокие, из темени той и пустыни той»

Не спугни Солнце, изломанный на колесе.
Ты пришел в эту жизнь молиться о помиловании...
Развязываешь узлы ещё неясного... туго затянутые тобой самим.
Окуриваешь фимиамом совесть, чтобы недвижно сидела...

Жизнь написать каллиграфически мечтала,
Увы, на этот счет своя стратегия имелась у Судьбы.
Черновиков перевела, трем поколениям хватало б,
Но нет у жизни сослагательного «Если б, да кабы…»
Собрав дожди, и молнии, и грозы воедино
Меня щедро обстреливали они по всем фронтам.
И натерев мозоль в этом любовном креативе,
Себе сказала «Хватит, я. Конец слезам!»
Вложив кирпичики переживаний дружка к дружке,
Построила я крепость неприступную к себе,
И на замке раны сердечной не «ПОТОМ» писала...

время от времени прячу все мысли в стол.
лишь иногда открываю черновиков сопла.
чтобы ушаты стихов вылить на тех, кто шёл
мимо моих вечно зашторенных окон...

месяц пройдёт.
год убежит вперёд.
нечто опять отодвинется на бесконечность.
я, забывая о том,
для чего пришёл,
вновь возвращаюсь к началу,
конечно.

Рисовала любовь
Мелом
Просто так, как в игру
Между делом

Рисовала любовь
И стирала
Только пальцы
Мелком марала

Черновик был
Из ярких красок
Из мечтаний
И сладких сказок

Черновик мой
Слезами смыла
Улыбнулась…
И позабыла

Я тебя жду за тем барханом, догоняй, чере-
да запятых, где буквы, стих? потерял.....
нас ждал ял, на берегу озера-моря, гуща,
событий прожитых и тех, что ещё предстоит,
черни чернь, гранит, вата, чтоб ты был бога-
тым, черновик черновика, написанный наб-
ело наверняка

Жил на Дону писатель Фёдор Крюков, - донской казак!
Батя у него был в те годы станичный удалой атаман…
Окончил он Питерский историко-филологический институт
И выбрал для себя он ещё по жизни творческий маршрут.

Жизненными рассказами ни одному читателю раскрыл ресницы…
Из его простого пера, быстро вылетали исписанные страницы!
С портфелем где черновики лежали, не расставался он никогда…
В какой-то час… смерть его с портфелем разлучила на всегда.

Как гутарют на Дону, портфель с...

В бутонах красные тюльпаны,
оранжевые губы роз,
глаза под поволокой пьяной
и стройный стан, как знак – вопрос.

И ветра слабое касанье
пружинящих и гибких тел
и тайна жажды ожиданья.
Вот ангел тихо пролетел….

Он здесь летает постоянно
и здесь живёт в моих стихах.
Он улетает утром, рано,
а спит в моих черновиках.

И мне спокойно, что он рядом,
я чувствую в душе тепло.
Быть может – это мне награда,
а может, просто, повезло.