Беспамятство

Сотрёт во мне память, огнём измененье,
Стою, у открытой двери.
А сердце колотится, бьётся в волненье,
Корёжит и рвёт, боль меня изнутри.

Как трудно дышать, наполняет грудь болью,
Вдох каждый и я, не сдержавшись, кричу.
Искусаны губы, их жжёт пота солью,
В беспамятства тьму, как в спасенье лечу.

Без тела нет чувств, боли нет и волненья,
В блаженстве покоя, желание сна.
Здесь времени нет, не торопят мгновенья,
Нет форм и масштабов, глубин нет и дна.

Здесь есть и другие, ушедшие...

Дыханьем зимнего огня
играют звёзды над порогом.
Глубокой ночи колея
лежит в беспамятстве дороги.

В тумане ледяных аллей
плывёт тайком Селены лодка.
Один лишь путь в душе твоей,
как свет свечи, немой и кроткий.

Глубокой ночи чёрный след.
В фонарной дымке шум метели.
Один лишь путь, возврата нет,
как нет конца пустыне белой.

Не ищу привелегий и благ,
Мне бы, верную точку опоры.
Мне бы, правдою крепкий рычаг,
И я смог бы, в пути двигать горы.

Не ищу сладкострастных похвал,
Мне бы друга поддержку — хоть словом.
И воспряв духом, сам бы я встал,
И нашёл бы, удачу в дне новом.

Не ищу пониманья людей,
Мне себя бы, понять самому.
Мне бы справиться с болью моей,
И не кануть в беспамятства тьму.

Не ищу знаний у мудрецов,
Мне души бы, родной мне, совет.
И я понял бы, даже без слов,
Что же нужно мне здесь...

Миг каждый, может зачеркнуть,
Остаток жизни и наш путь.
И нас направить к другой цели,
Не к той, что мы себе хотели.

Всё — невозможно рассчитать,
И у всего своя изнанка.
Мир может мёд и пряник дать,
А может ждать в нём, плеть и палка.

И каждый новый миг задачи,
Нам ставит, требуя решений.
Нет дублей — сделав, уж иначе,
Не сможем, вновь прожить мгновений.

На повороте поспешил,
Живя стремлением движения.
И вектор центробежных сил,
Забрал над жизнью управление.

Моей ошибки...

Стороной чужою, дальнею
Ходят громы громкогласые,
Шлют ветра исповедальные.
Светит ярко солнце ясное.

Что-то сердцу распечалилось,
Что-то сердцу загорюнилось.
Отчего я разнесчастная?
Ждать любимого замаялась.

Тёплый дождь напоит дОсыта
Где-то землю благодатную.
Пробегусь ногами бОсыми,
Брошусь в сено ароматное.

Нарыдаюсь до беспамятства,
Насмотревшись в небо синее.
Облакам раскрою таинство,
Что в любви своей бессильна я.

Стороной чужою, дальнею
Ходят громы громкогласые...

История конечно же не обо мне, хотя и от первого лица. Просто так написалось.

У тебя нога большая,
И усы — как у Чапая!
Ты огромная такая,
Словно туча грозовая!

И с тобою рядом жутко,
И как год одна минутка.
А ты смотришь за мной чутко,
Будишь страх внутри желудка.

И он сжался во мне комом,
Ну а сердце в груди громом,
О возможно очень скором,
О конце бьёт безусловном.

Как же быть, куда бежать?
Она хочет целовать!!!
А во рту зубища — страсть!
У медведя — меньше пасть...

Приласкал я в лесу берёзу,
И загнал нечаянно занозу,
Теперь душа моя горько плачет,
Надо идти к врачу не иначе.
Сердце в любви к той, что была в белом,
Словно её окрасили мелом,
Чёрненькие пятна и серые,
На её светлом платье меряя,
Был до беспамятства влюблённым я
И теперь у меня тут занозы,
Ох, уж эта любовь к берёзам.
Годы пролетают незаметно,
Падают листы календаря,
И болит заноженное место,
С каждым Новым годом плачу я
Встретить вновь любовь, надежду тая.

Плетение огней и пепел серебра...
Принять в себя всё то, что нами говорило.
Когда осознаешь бессилье, входит сила
И говорит заветные слова.
Я наклоняюсь к ней, к тончайшей капле яда...
Где черный шёлк звучит в сонетах алых губ.
Поэзия моя, ты - зеркало обряда...
Поэзия моя, ты - пальцы жарких рук.
Мой север, ты цветок, верлибр белой рифмы...
Мой юг, ты океан соленых влажных тел...
Где ветер нас ронял в те темные страницы,
В которых черный шёлк в беспамятстве алел.


© Copyright...

По синим рекам вен,
Огонь, а не водица.
Беспамятства рву плен,
В нём сон о смерти снится.

Мне главное — вдохнуть,
Вдох жар в груди потушит.
Я жив — ждёт к счастью путь,
Путь к доле моей лучшей.

Вдох-выдох, снова вдох,
Живу!!! — Бог спас бродягу.
Нет — мир Земной не плох,
До срока — в гроб не лягу!

Теперь дышать искусству,
Я обучаюсь снова.
Я помню жизни чувство,
К нему душа готова.

Не сдамся, жив покуда,
Ведь не могу иначе я:
Я из простого люда,
Из Рода я — Казачьего...

Застуженный молебен...
Звенят фарфоровые карты таро.
Стерильный знак господства
Открывает свои библиотеки боли...
Замороженные слезы в смычке гортани,
Пьющие столь жадно приколотый к пейзажу напиток тишины...
Упоение жертвой падает в море своих теней...
Пламенеет белым на бессловесной полосе.
Гадание на теле...окаменеет ли душа неузнаваньем?!

Имя некрещеной травы в разрезе звука...
И ты, танцующий авторство смерти и жизни...
Последний зритель самого себя...
Тебя вновь прочли по...