Баллада о случайной скрипке

в вечерних отзвуках утра тревожа послеобеденный сон
время - ты где опять потерялось?
стоя на месте где стрелки спешат посекундно
оглядываться в мир полный аллюзий
забытая медодия флейты
и скрипки и сотни смешавшихся звуков
что в сквере играют басами поют без акцента танцуя смеясь и
наверно рука дрожжит потому что душа откровения просит
заботливо кутуясь в куртку курить не одну сигарету
хотеть дотянуться до неба но тучи плюются
отжать на себе небесную влагу
сменить на другую...

Как и я в эту ночь, тоже кто - то не спит
Смотрит в небо, а может, мечтает,
О любви кто - то тихо сейчас говорит
Или вдоль по аллеям гуляет.
Может, кто ни будь в баре шумном сидит
Эту ночь вином разбавляя
Может, плачет под скрипки стонущий ритм
О любимой своей вспоминая.
От чего ж я не сплю или это порыв?
У писателя доля такая -
Что не взгляд, что не мысль, то в душе , словно взрыв
Ночь ведёт лишь от жизни до рая.
Как и я в эту ночь кто - то пишет стихи
Карандаш в своих пальцах...

Давай поговорим - О чем ни будь хорошем,
Давай поговорим - Хотя бы ни о чем,
Давай поговорим - Мой милый, мой хороший,
Давай поговорим - А может быть споём.
Давай поговорим - О детях, солнце, небе,
Давай поговорим - О чем ни будь своем,
Но только не молчи - Мой милый, мой хороший,
Я больше не могу, душа горит огнем.
Ты где-то далеко,
А сердце стонет, плачет,
Оно скулит в тоске,
Как загнанный зверёк.
Давай поговорим - И будет все иначе,
Давай поговорим - А может и споём.
Я, что-то...

Что в женщине меня волнует?
- Скрипка тела, ее упругая струна.
Когда смычком ее ты тронешь,
То нежно запоет она.
И в дивных звуках ты утонешь,
Как в черном омуте без дна.

Что в женщине меня интересует?
Ее глубокая душа.
Как не прочитанная повесть,
Как темная, загадочная пропасть,
Как нечто без начала и конца.

Читай ее волшебные страницы
И постигай премудрости ее.
Достигнуть дна и пересечь границы
Мужчине просто не дано…

И жизнь свою, беспечно проживая,
Мужчина, помни все...

Люблю твою неотразимую улыбку,
И вкус твоих желанных мною уст,
Люблю, когда играешь ты на скрипке,
Пытаясь мне порой развеять грусть.
Люблю, когда склонившись надомною,
Мне шепчешь нежные и теплые слова.
Ценю тебя все больше, я не скрою,
И искренне скажу,- люблю тебя.
А утром приготовив ароматный кофе,
Тебя тихонько, нежно, разбужу.
С печальной ноткою в почти обычном вздохе,
Я, поцелую, и прощаясь, провожу.

Летнюю тайну хочу распознать,
Летнюю ночь на исходе поймать,
Звездную грусть, потухающий свет,
Солнца лучи повстречать на заре.

Розовым пледом укроет она
Город, где серость, коробки – дома,
Лучиком ясным осветит двора,
Мир, над которым плывет темнота

Тихо услышать шелест листвы,
Зелень, покрытую каплей росы,
Миг, что уходит от нас навсегда,
Золота неба, нежного сна.

Глаз ворожит голубая луна,
Ночь сторожащую, лишь до утра,
Звезды немые помощники ей
Тоже погаснут, дав волю...

Я в храм дождя, как в театр захожу.
В дрожащих зеркалах ищу спасенья.
И с прошлым сразу счеты я свожу,
Внимая звуков частому рожденью.

Мне дышится все легче и смелей.
В мелодии паденья растворяюсь.
Не тронет душу скрипки соловей,-
Я ксилофона брызгам поклоняюсь.

Жизнь как музыка – от Бога,
То как блюз она, то – джаз,
То гремит металлом строго,
То попсой охватит нас.

То споёт аккордеоном,
То гитарой зазвенит,
То завоет саксофоном,
То как флейта засвистит.

И заплачет нам баяном,
Следом скрипкой заскрипит,
Вдруг ударит барабаном,
Контрабасом зарычит.

То подует диким ветром,
То как солнце припечёт
Ностальгическое ретро
Волшебством великих нот.

В повседневной суматохе,
Загремит как ледокол –
Донесётся крик эпохи:
"Sex and drugs and...

Где-то музыка звучала,
Где-то младенец рыдал,
Где-то женщина стонала,
Где-то шумел причал…

Как-то печально пела скрипка,
Как-то тоскливо скрипела дверь.
Как-то громко стучало сердечко…
Как-то грозно рычал зверь…

Где-то трещали дрова в камине,
Где-то горел свет,
Где-то женщина с мужчиной любили…
Вместе встречать рассвет…

Слепой музыкант, без ноги и в рубище,
На перекрестке прошедших времён,
На гуслях играл, на гармошке, на скрипке,
На пыльной дороге иль в жгучий мороз.

Печальные звуки напева родного
Тоскливо звучали сквозь шум и толпу.
И только лишь сердце, задетое горем,
Бросало монеты на жизнь старику.