Баллада о дружбе

Смех, веселье это был их общий козырь,
До тех пока одна из них все не испортила,
Пустыми оскорблениями и словами,
Игнором вообще во всей сети и холодным взглядом.
А я все помню, вечера все дискотеки
Говорили лучшие подруги мы с тобой на веки.
Ходили вместе всегда, неразлучны были.
На всех вообще, кажется, с тобой забили.
Настроение поднимали мы друг другу
Готовы были содрать с любого шкуру
За оскорбления или за холодный взгляд
Ну а теперь вижу его от тебя.
Ну же скажи, почему все так...

Смех, веселье это был их общий козырь,
До тех пока одна из них все не испортила,
Пустыми оскорблениями и словами,
Игнором вообще во сей сети и холодным взглядом.
А я все помню, вечера все дискотеки
Говорили лучшие подруги мы с тобой на веки.
Ходили вместе всегда, неразлучны были.
На всех вообще, кажется, с тобой забили.
Настроение поднимали мы друг другу
Готовы были содрать с любого шкуру
За оскорбления или за холодный взгляд
Ну а теперь вижу его от тебя.
Ну же скажи, почему все так...

Взбешённый листопадом, призрак
Заката утопает в речном иле;
Я собираю нежный яд с вечерних листьев,
Где каплю грусти сердце обронило.

Смочив разлуку виноградной гроздью,
Пустую воду встреч – до дна, запоем;
Домашний свет на занавесках вышьет осень,
И старый плед забвением укроет.

Эфирным маслом пятна по бумаге
Сырого воздуха – набросок незнакомки;
Бледнеет тополь в густоте оконной влаги,
И месяц точит раму острой кромкой.

Под сводами набухших чёрных кровель
Ютится светлячком...

Закрою глаза - улечу в далеко...
Чтоб не было там никого-никого...
Лишь, море купалось в ночных бурунах...
Дельфин кувыркался в бегущих волнах...

Он мне улыбнётся, вильнёт плавником,
Бочком развернётся и, даже, брюшком...
Лукаво поманит... В игривых глазах:
"Пойдём состязатья в крутых виражах!

Не бойся, не дам я тебе утонуть!"
А я не боюсь, разве только, чуть-чуть...
Обнимет волна и почувствую, вдруг,
Добрейшего сердца отзывчивый стук.

Это было так давно...
Постучался дождь в окно...
Заструился по стеклу,
Словно слёзы по лицу.

Вечный бомж - холодный, зябкий,
Без зонта и без сапог...
Я гляжусь в его слезинки,
К горлу подступил комок...

"Заходи" - окно открыла,
Чаю хочешь? Есть пирог...
Тапки надо?" Вот чудачка!
Что с ним делать - невдомёк...

Собрала я всю посуду...
Налила его в кувшин,
Тазик, чайник и кастрюлю...
Разожгла большой камин.

Он согрелся, улыбнулся,
Тёплым душем обернулся...

Тебя назвали Счастьем, Лаймис, дорогой.
Несешь ты людям счастье,в душе твоей покой.
Ты паренек смышленый,двоих сердец отец.
Жена твоя подруга,ты шел с ней под венец.
Хорошая хозяйка,помощница твоя.
И вы все время, будьте,ты и твоя семья.
Мария - Мать Святая, послала мне тебя.
Здоровьем стала крепче я словно ожила.
Со сном и своей ленью, я больше не дружу.
Мне брат сказал: "Людмила, тебя не узнаю".
Да это все от счастья,мне Лаймис подарил.
Он пятый мой ребенок, хочу ,чтоб рядом был...

Зимняя мечта.
 
Завалило, снегом завалило
Улицы, дороги и дворы
Где вчера проехать можно было
Нынче не проехать, не пройти.
 
Эх, а раньше было как прекрасно,
По сугробам мчались на санях,
А сейчас машины рвем напрасно
В наших, непокорных нам снегах.
 
Где - же вы, кулибины России?
Что сегодня не хватает вам?
Или вас пока - что не просили,
- Красоту, комфорт придать саням?
 
Чтоб с уютом мчать по бездорожью,
Чтоб метели не пугали нас.
Чтоб не беспокоился дорожник,
-чем...

- От соседей услыхала
Нелюдима я что…Враки!
У меня друзей - навалом,-
Все окрестные собаки!

Куплет

После сентябрьской жары прилетела к нам Осень…
Но не так, как всегда, а мороз и печаль!..
Нам не ответит никто на Природы вопросы:
«Кто так испортил наш Мир?» А обидно и жаль!

Припев:

Стоит ли верить, что в Жизни плохой нет погоды?
Каждый из нас выбирает свой путь – нет задачи сложней!
Все мы приходим! И также когда-то уходим!
Но Провожать в дальний путь нам всегда тяжелей!!!

Куплет

Зря Вас пугают мороза угрозы –
Сердце теплом согревает друзей и простор!
В Жизни...

Тяжело больной человек лежит в убогом парижском отеле,
свободно импровизируя на тему своей эпитафии; на жёлтых обоях
тает ноябрьский пот, играя забвением нового имени,
словно лёгкой иронией смерти, порождающей тотчас легенды.
Под тяжестью собственного дыхания английский бред
перемешивается с французской картавостью, дрожащие пальцы свечи
капают воском на одеяло; благословляющее крёстное знамение,
распятие на губах, капельки миры на глазах и ладонях;
смертельный холод пробирается в...