Баху

Внутренняя пустота, обнаженная внешним блеском – обманчивый запах весны.
Выжидающий холод скучных скамеек, грязный снег на подошвах скверов –
моя вера, перелётная птица, ещё сильнее своим отчаяньем.
А счастье – это, когда ты понимаешь, что ты – счастлив;
счастье – в час по чайной ложке – слишком много для настоящей любви,
ведь наслаждение – другая боль; и я пью нектар одиночества с вешнего лепестка свечи –
бальзам забальзамированной философии жизни,
где в смерти желания - жизнь жалует...

На бело-розовых ветрах
Судьбы натянутая скрипка.
Игра Шопена...или Бах...?
И то, другое--крепче нитка.

Пронзая девственный простор
Сердец из Само-Искупленья,
Кружится солнечный орёл,
Дух во-творяя в божье семя.

На ярко-огненных ветрах,
Что озарило Духом время,
Случится жизненный размах,
Игра и Баха, и Шопена...
_ _ _ _ _ _

Я поприветствую всех вас
Душой моей. В её обитель
Стекает струнами Парнас,
Мой светлый Дух и покровитель.

Стекает нежно, горячо,
Изъяв из трепета...

Да, продал не только неуравновешенность, а
и душу, «ничего,-говорил,-я не трушу», потому
что молод, по голове молот, по сердцу, за па-
зухой камень, без реклам и потреблений, в ве-
чном аду, это как? чтобы, смерть показалась р-
аем? освобождение маем? не снизошёл, мож-
но отрицать, а иметь, это беда на треть на чет-
верть, и не беда вовсе, благо, (старости колы-
мага, (каламбур), без счастья и его продажи да
и как продать, не обладая, змея ползёт родная,
вот и вся затея или...

Два друга встретились,
оказались,
в противоположных окопах,
ну да,
в проёме прицелов,
БАХ!!! БАХ!!!
и выстрелили друг в друга,
от большой любви,
головы шли по кругу,
от массивной кровопотери,
(на войне как на войне),
развели их,
сумели.

Автор: Тамара Дроздова

Вновь возвращаются к нам перелетные птицы.
Слышим и видим мы клин журавлиный.
Жаль, что разрешают охоту на птицу,
Выстрелы ждут их весной на дороге длинной.

Охота, рыбалка - хобби мужское.
Тут мы бессильны, любим жаркое.
Только не стреляй в пернатых друзей,
Они не за смертью летят, человек, их пожалей!

Красивые птицы устали в походе.
Спустились к воде отдохнуть на природе.
Вдруг из прибрежных кустов бах-бах!
И нет верной семьи, счастью - крах!

Не...

.
Безумная, бесовская толпа
вновь алчет крови, смерти ищет,
беснуется, за жертвой рыщет,
не видя крестного столпа.
.
Века ссыпают тлен золою,
Христос, вселенной вечный Царь,
распят над грешною землёю,
а мир людской сжирает тварь
войны, порока, лжи, обмана…
Но льётся мессой музыка органа.
Пролог токкаты предваряет фуги
полифонию космоса души.
Войне вовек не заглушить
рождение, час смерти, жизни муки,
страдания, метания, забвенье,
надежды безысходный трубный звук
и волю Божию...

Тысяча Девятисотому
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, уважаемый апостол.
- Ваше имя?
- Пианист, просто Пианист.
- Пианин, Пианик, Пианостов:
Такого нет, а откуда вы взялись?
- Я жил на большом корабле всю жизнь и умер там же.
- Утопленник? Это в списке другом.
- Нет, все страшнее и проще даже.
Его взорвали со мной. БОМ!
- Так, посмотрим здесь и здесь:
Очень, очень странное имя.
- Простите, но не могли бы вы позволить мне сесть?
Долог путь до райских ворот.
- Хорошо, садитесь, вот...

Над пеной моря в небо синее
Врезался белый силуэт,
И два крыла сливались в линию,
Весёлый отражая свет.

На ураган покой свой выменяв,
Не Ливингстон, не Джонатан,
Он рвался Чайкою-По-Имени
Под брызг сверкающий фонтан.

Он плыл по небу легче "мессеров":
Срывался вниз, взмывал к звезде, -
И так, что удивился б Нестеров,
Сплетал узор своих петель.

Он гордой птицей-буревестником
Хлестал восходы по щекам,
Служа оракулом кудесникам
И символом бунтовщикам.

Он не был лодырем и...

Меж явью и смутными грезами
увижу ли давешний сон,
что небо простреляно звездами,
как старенький дряхленький зонт?

Как в форточку, в мир сновидения
вливается запах грозы,
выкуривая из забвения
все то, что с годами забыл.

Забыл до поры и до времени,
пока не проснется нужда:
услышать - не Баха, не Генделя,
а просто - простой шум дождя:

Дождя, от которого мальчиком,
лишь только зажмуришь глаза -
под тростью зонта, как под мачтою
в шторма не спускал паруса!

Когда проливное...

Наверно, я страшно слабая,
Или плохая судья.
Что-то опять перепуталось
И не нашла я себя.

Вкривь и вкось всё смешалося,
Перец с горчицей, ладья,
Сладкая булка и чёрствая,
Похороны и жизнь не моя.

Одежда с душой объеденой,
Тросточка из серебра,
Страх и невинность, растеряность,
И бестолковость моя.

Я же надеюсь, и ищу,
Режу себя, не любя.
Свистом жестоким по полю рыщу,
Нет, она не моя...

Что-то опять не заладилось,
Я потерпела крах,
Смехом совы замохнатилась...