Автобус

Воргашор, ну куда тебя деть,
Тебя в жизни моей очень много ,
Это как на тебя посмотреть –
Начиналась здесь жизни дорога !
Это как на тебя посмотреть –
Начиналась здесь жизни дорога !

Моя молодость здесь пронеслась,
Здесь работал на шахте любимой,
Здесь мечта моей жизни сбылась,
Нет другого на свете родимей ,
Здесь мечта моей жизни сбылась,
Нет другого на свете родимей…

Воргашор, Воргашор, Воргашор –
Моя молодость здесь и отвага,
А закончил на шахте ЮР-ШОР
И другого мне счастья...

«Предъявили билеты!» - пилой по мозгам,
и бабища сноровисто-споро
через полный автобус идёт по ногам.
А других не берут в контролёры.

Сердце ёкает где-то внизу живота…
Нездоровый пятнистый румянец…
И какою-то липкой волной дурнота –
малолетний испуганный заяц…

И пошло-понеслось: «Видно, совести нет!...
А еще пионер – как не стыдно!...»

Как признаться, что слопал счастливый билет?
Очень глупо… И очень обидно…

С той поры пролетело почти сорок лет,
но, по-детски лелея причуду...

Из первозданной тьмы души я выполз, заново рожденный.
Я слышал во сне псалмы ассирийских царей и аккадские заклинания,
малайские заговоры и воскурения орфических гимнов Эллады –
так прозревала душа ночи.
И если бы я вернулся в прошлое, то, встретив себя, ещё совсем юного,
я бы сказал себе – ты, и так, всё знаешь.
Я проснулся, очищенный огненной влагой зари, оделся, вышел из дома,
погружаясь в изумрудно-прозрачную, молчаливую воду утренней океанической отмели,
сел в свой автобус, и поехал...

Ты появился лишь на некоторый срок.
Вокруг нас окружал морской песок.
На море были волны, берег суши
Нас уговаривал ,,Ты лишь послушай!"
Шум моря, чаек крики над водой,
Соленая вода, морской прибой-
Я увезу все это в глубине души,
И мысли будут лишь шуметь как камыши.
Я вспомню день, я вспомню час,
Когда свела судьба с тобою нас.
Но это было только лишь на миг,
Как будто солнца яркий блик.
Ласкала нас соленная вода,
И познакомила тогда она.
Ты плавал, будто рыба в...

Милая , родная незнакомка,
Нравится улыбка мне твоя.
Голос твой , что так смеётся звонко,
Ласковые с искоркой глаза.

Ты встречаешь нас с улыбкой милой,
Провожаешь ты под землю нас,-
Нет тебя милее и родимей,
Никого нет ближе тут у нас.

Я смотрю влюблёнными глазами
На твои счастливые глаза,
Ты идёшь по жизни вместе с нами,
Ты наверно наша здесь судьба.

Как тебе ответить за заботу,
Как нам отплатить за доброту
И твою незримую улыбку
Я собой под землю унесу.

Пусть нас...

Мне тридцать зим –
четыреста семьдесят пять миллионов вдохов,
столько же выдохов – отсрочек судьбы
до встречи с Тобою, Господи; моё дыхание –
тридцать витков вокруг солнца; моё сердце –
ядовитая чаша вина, выдержанного в подвале осени;
моё счастье – откровения жребия сиюминутности,
познающие роскошь и нищету.

Ты чувствуешь плоть, выкованную в сердце Солнца,
доведённую до инстинкта, и возведенную в ранг поэзии,
боль, вырванную из утробы матери;
ты чувствуешь душу, брошенную...

Этим утром-сонным и холодным
Я зашёл в автобус не смотря.
Но вдруг с чудесным умилением
Обратил свой взор я на тебя.

И средь людей, зевающих так часто,
Я вижу радугу, бросающую тень.
Ту самую, которая, так скромно,
Смотрела на меня в тот день.

По ресторанам смеются люди.
И где-то в пальмах островов тепло,
А здесь под утро, когда разбудит
Будильник старенький - темным - темно.

И ветер давит на стекла с хрустом,
Метель швыряет белые снега,
Уходит сон вдаль, немножко грустно -
Узнать что где-то целый год весна.

Вдоль сосен синий спешит автобус,
В промерзших стеклах виден тусклый свет
Укутан в шарф он, подмышкой тубус:
С зачетной книжкою плывет студент.

Глаза прикрыты, он видит море,
От сна оставшегося легкий бриз...

По чёрной реке
Декабрьской оттепели
Плывёт автобус.

Считывая пульс проводов,
маскирующихся
под шорох ветвей,
суббота сбивает с толку.
Летний город
растворяется
в капле свободного времени.
Мы уйдём от всего,
что скопилось под матовой охрой окон;
мы спрячемся
под крыльями-перьями
бродячих артистов,
в театральном дворике, в закулисье
разгорячённого полдня;
или в пустом прохладном кафе,
в полумраке скучающих глаз официанток;
или в сквере,
где монотонно тают
вспышки фотографов
на белоснежных платьях невест,
и где слышно,
как...