Алла Пугачёва

Солнечный улей распотрошила апрельская вьюга.
Теплым дыханьем гуаши хлестнули ресницы аллей.
Пепел оранжевых ливней колдует над лугом
пьяных от запахов глаз, от запахов дуновения
лазорево-облачного листопада. Органная фуга
растаявших ледников смазала ядом песочно-болотным
синие губы зимы. Слюдой изумрудной
выложен путь в наш последний приют, сотканный
леопардовой яшмой заката.

Тишина выходит из тени, тишина моих слов, бессвязных лучей
заходящего солнца. Лунного крика овал – ночная аэрография –
мертвенной желтизной выливается в автоматический ритм письма. Воск свечей –
запах удушливых нот –
плавится смертью огня
в янтарно-кофейном брожении.
Томас Стернз Элиот
говорил – каждое стихотворение есть эпитафия –
но для меня –
свидетельство о рождении;
сладость бега без ориентиров по музыкальным дорожкам иллюзорного
каталога звезд; зона
повышенного возбуждения...

Айсберг аллеи.
Артисты алеют.
Алым ансамблем,
Ареной артист.
Авантюрных акаций
Аромат асфиксией.
Апатия айсберга...
Ах, ах, Артист...!

Мутные кровоподтеки аспидных морщин тротуаров.
Зеркальная влажность апрельских фантазий. Дождь провожает меня сегодня.
Я научился любить его серые скользкие локоны, его поджарый
звон серебра, лед колокольчиков, золото,

потерявшее цену в скрученной грузности туч. Пустота
разгружает уличный хлам, молчание окон поет совершенней.
Олово неба стекает забвеньем,
но что есть любовь, как не отрешение; что есть красота,

как не скрытая чувственность холода. Я буду особенно откровенен
с тобой...

Как-то привычней на плаху
- можно под нож гильотины,
в мир закулис,
"к Аллаху".
Чао, подруги… Сорри, бамбино…
Мне на рысях в кругосветный круиз.
Много ль с собою -
ни камня на камне,
лишнее лишним
под бритву Оккама.
Капля по капле
- в кровавую течь
время, воруя остаток.
В яростной мести карающий меч
краток.

Ее табачно-винными духами
пропах обряд полночных дионисий,
и черный дым изъел глазки дверей
на древовидном направленье ночи.
Она искала света желтых фар
и геометрию чердачных полонезов,
она вдыхала девственный покой
в чужих руках, в холодных ожерельях
бескровных мотыльков, в глотке луны,
подвешенной на бедрах медной гирей,
и пепел серебра в ее ногах
хранил желания и звездный пот постели,
змеиный яд и шоколад нагих аллей
теченьем ветров безнадежно поздних.
Ей имя – ночь, ее огни...

Я люблю тебя.Тоскую...
Поняла только сейчас.
Что же делать я не знаю,
Как тебя околдовать?

Я письмо тебе писала.
На страницу капнула слеза...
У тебя девченка есть другая,
Это сердцем чувствовала я.

Подари же мне свою улыбку,
Подари свой нежный взгляд.
От которого все звезды меркнут
И улыбок светит звездопад.

Пусть ты счастем одаришь другую!
пусть целуешь ты ее сто раз.
Дай же на прощанье поцелую
Я тебя в последний раз....

1988г.


© Copyright: Алла Тимошенко, 2011...

Ты очень мил, я понимаю,
Девченок у тебя не счесть.
Но все же, очень я надеюсь,
Внимание твое привлечь.

Как часто плакала в подушку,
Ночами вспоминая о тебе.
Словам твоим я верила наружно,
Но не надеясь на ответ.

Поцелуи ты дарил другим подружкам.
А обо мне совсем не вспоминал.
Мне от жизни больше ничего не нужно!
Достаточно речей, пустых похвал.

И я тебя держать не стану!
Ты если хочешь, уходи...
Я все равно счастливой буду,
Даже без твоей любви!

Но прошу тебя я очень...

Дай Боже Вам не совершать ошибок,
которых не прощают люди никогда!
Земной ведь мир так шаток и так зыбок,
что провести по жизни может лишь ЕГО рука!!!
Родившись в плоти, мы не совершенны.
И Путь наш из падений состоит...
Но можем ли поднятся в плоти тленной???
Сквозь Свет и Тьму Домой идти нам предстоит...


29.04.11


© Copyright: Алла Тимошенко, 2011
Свидетельство о публикации №11104298545

Прожектора рвут небо вкривь и вкось,
В который раз пытаются угнаться.
Но рвет висок спасительная злость,
Идем к Берлину, некогда бояться.

Ревут моторы, кровь шумит в ушах,
Зенитные расчеты в суматохе.
Нам помогают Будда, Бог, Аллах,
Хотя мы сами, в общем то, неплохи.

Несется сверху черный Мессершмитт
Готовы небеса к отменной драке
Но наш стрелок по прежнему не спит
И ночь проглотит разъяренный факел.

Механики хрипя и матерясь
Дырявую машину залатают.
Средь наших будней...