Ах то что внутри звучит

Смычок лишь тихо пройдётся по струнам,
Звучание души растворится на утро.
Мелодию скрипки услышишь в печали-
Внутри себя ты поймёшь, что открылась в ней тайна.

В тайне открылась вся боль и печаль,
Ноты на скрипке так дивно звучали,
Что звёзды на небе так ярко сверкали,
А слёзы его с дождём по лицу вновь стекали.

Он мой милый скрипач, но с гнётом души
Решил из жизни лишь тихо уйти.
Всё потому, что в бедном сердце его
Для вечной любви нет никого.

И тут скрипач вдруг сорвался...

Чеснокозеро найти обывателю не просто,
Отыскал я те пути, жил тогда во мне подросток.
И вот много лет спустя навестить его задумал.
Дело в общем-то пустяк, - оказалось на беду мне.

Берега всегда пусты были, сколько помнил детство,
Лишь деревья да кусты прорастали по соседству.
А теперь заборов тьма, часть проезжая дугою.
Значит, что-то есть в домах очень даже дорогое.

Мой начальный интерес испарился быстро к ночи,
Чтоб свалить дремучий лес, надо быть богатым очень.
Непростые, стало...

Я жду тебя уж столько дней...
Внутри, в душе, холодный иней.
И лишь мгновенья счастья памяти моей
Дают надежду и спасенье.
Ну с чем могу сравнить я мир,
Который сущность раскрывает,
Воздействуя на душу, как эфир,
Как скрипка, нежно слух лаская.

Любовь - и скрипка и смычок.
Игра ее не знает власти:
Нет гения - она молчок.
Но любишь - она жажда страсти!

Изгиб ее, как нежный стан
Струна ее, как волос медью
Смычком проводишь по местам
Воспоминаний, будто ветер.

Она звучит и...

Мне сегодня немного грустно -
Я твой сон позабыть не могу.
Наполняюсь я снежным хрустом,И метели внутри метут.
Я всю ночь от себя бежала,
И не знаю, как быть... (На беду.)
А в груди уж до боли прижала
Струны я на седьмом ладу.
Но не смею поверить эху,
Что невольно кричит во мне,
И свой страх прикрываю смехом,
Захлебнувшись во лжи волне.
Страшно мне быть с собой правдивой,
Пораженье признать боюсь.
Быть со всеми могу красивой,
Только надо ли? – Скажут пусть.
Я сегодня от страха...

небольшой морской кит лучился в морской глади
вокруг него плавали небольшие рыбы и гулко ударялись о его бока

колебания материальных частиц в упругой среде
далеко были слышны во время игр любви морской дивности

двоякость выпуклого тела его обтекаемою своей формой
идеально двигалась в толщи воды, да так
будто он с водою составлял одно единое целое

плавны и неукротимы были движения его могучего хвостового плавника
простотой изысканности их передвигался он за зовом инстинкта

не...

Es sheint mir, dass gefallene Soldaten,
Die man sehr lange noch erwarten wird,
Grabstaette nicht im Feld gefunden hatten –
Sie ziehen, als die Kraniche im Wind.
Bis heute noch seit den blutroten tagen
Hoert man von oben irhen shrillun Ruf…
Vielliecht darum kann niemand etwas sagen
Als dieser Zug sich oben langsam ruert…

Ich sah sie abends oft forueberziehen,
Sie schnuerten meine Seele schmerzenvoll…
Dort unter ihnen ist ein Platz geblieben,
Ein kleiner Platz, den ich einnnehmen soll...

Хочется крикнуть во весь голос, но не кричится.
Хочется сиять как солнце, но не веселится.
Хочется плакать, что б как океан, но нет горьких слёз.
Хочется передумать всё на свете, но не думается всерьёз.
Хочется лететь как красивая птица, но дождь.
Хочется верить, что любишь, но вряд ли ты меня ждёшь.
В душе полно всего, но одновременно пусто.
Хочется, что б на губах алых была улыбка, но почему-то очень грустно.
Ладно, буду петь красивыми словами, но некрасива моя песня.
Ладно, буду...

Трудно быть,
Ничего или просто
Делая что-то, не делая,
Елозить, точно паук в ожидании мухи,
Как чуда в морозную зиму, где-то
То в левом, то в правом оконном углу
Где бы то ни было...
Где бы ты ни был...

От этого
Улыбку печально-смешную шлёт мне
Моё отражение искажённое,
В кофейно-молочных волнах сахарных
Растворяясь неспешно размеренно,
Тяжёлым дыханием моим
На дно напитка гонимое:
«Я утону...
Я там умру...»

И грустно думая
О лучшей будущей жизни,
Держу двери...

Как на карте, в душе нашей - белые пятна.
Что творится внутри нас? Где спад, а где взлет?
Чудный голос поет, но слова непонятны.
Удивительна грамота звуков и нот.

Арамейский язык,к сожаленью, забытый,
Хоть на нем говорили Пилат и Христос.
Чаша полная горьких страданий испита.
И молитва звучит, и глаза полны слез.

Сердце замерло в странном, томящем, смятеньи.
Камень. Кладбище. Надпись - певец Йозеф Шмидт.
Мир не умер, другие пришли поколенья.
Солнце в небе, как прежде, над нами...

Опять во сне я маму вижу:
О, как прекрасен этот миг!
Её я чувствую и слышу,
Передо мной всё тот же лик.

Сидим мы вместе на природе;
Костёр... а дальше: «глаз коли».
И мама взор с меня не сводит,
Как будто просит: «Обними!»

Без слов, я прочитал во взгляде
На языке самой любви
Желание прильнуть в объятья!
И что-то ёкнуло внутри.

Я обнял милые мне плечи
И нежно в бровь поцеловал
С особой теплотой сердечной,
Которой раньше не являл.

Сухарь я чёрствый был...