А женихи толпой стоят

Сто два. Почетный караул.
Монетки, брошенные в воду.
Ты в вечность, словно в бой, шагнул
И жизнь дал своему народу.

Ты в гуще вражьих темных сил
Сражался с верой за свободу
И о пощаде не просил,
Лишь чаще ты молился Богу.

Мы помним подвиг твой, солдат,
Ты защитил родные степи,
В веках прославил Сталинград,
Тобой гордятся твои дети!

Ты город грудью защитил
И многих спас ценою жизни.
Ты ратный подвиг совершил,
Откликнувшись на зов Отчизны!

И женихов у дочки мать,
Будет так лихо отбивать))
Не только молода душа,
Размыты внешне все года))

Среди толпы бушующей, вокруг,
твой взгляд с моим столкнулся осторожно,
и чувства вновь отбились от рук,
и удержать их было невозможно.
Хоть сердце билось ропотно в груди
сумела отстоять его удары,
а так хотелось крикнуть, подойти...
и созерцать любимые овалы.
Но ты стоял и взгляд свой устремив,
на лестницу, к которой я склонилась,
ты вспоминал, хотя все ж не забыв,
тот день, когда с тобой простились.
А может чувства сдерживал свои,
боясь, что не найдут они ответа,
как жаль, что ты...

Походкою Христа среди толпы
Я прохожу значительно и просто,
Вникая в выраженье глаз слепых,Читая размышления подростков.

Лишь иногда я взрослых узнаю
По свету лиц, осмысленных и ясных,
И я на грани зрелости стою,
Ни времени, ни смерти не подвластной.

1989

Не презирай толпы: пускай она порою
Пуста и мелочна, бездушна и слепа,
Но есть мгновенья, когда перед тобою
Не жалкая раба с продажною душою,
А божество - толпа, титан - толпа!..
Ты к ней несправедлив: в часы ее страданий,
Не шел ты к ней страдать.... Певец ее и сын,
Ты убегал ее проклятий и рыданий,
Ты издали любил, ты чувствовал один!...
Приди же слиться с ней; не упускай мгновенья,
Когда болезненно-отзывчива она,
Когда от пошлых дел и пошлого забвенья
Утратой тяжкою она потрясена...

Это стадное чувство толпы,
В безнаказанность дикая вера,
До последней низводит черты,
Чтобы зло сотвор'ять без предела.

Буйство тупости вдруг плесканёт,
И толпа всё сметёт стервен'ело,
И не каждый в тот миг сознаёт,
Что его загоняют умело.

Всё, что гадкое есть в глубине,
Прикрываясь толпой, повылазит.
И в дальнейшем, спокойно вполне,
Твою душу испачкает грязью.

В гадкой зависти к счастью других,
Изведёшь себя злобною местью.
Не займёшь тем веселья у них,
И не будешь ты...

Не бывает лица у толпы,
Человек для других в ней, безлик.
И друг к другу в ней люди слепы,
Нрав её, необуздан и дик.

По законам её начав жить,
Поглупеть может даже мудрец.
Она может ум в нас подчинить,
Изменив ритмы наших сердец.

И спокойные в общем-то люди,
На глазах поглупев, злом живут.
В них толпа, буйство зверя разбудит,
И они признают только кнут.

Легче править толпой примитивной,
Зрелищ с хлебом лишь, хочет она.
Она любит, когда правят силой,
Ей, казарм дисциплина...

Инстинкты толпы и стада,
Ведут в них попавших в пропасть.
И знаний в толпе не надо,
В ней правит зверей жестокость.

В ней знают лишь силы право,
В ней скорый над слабым суд.
Кричат в ней тиранам : - «Слава!!!»
А добрых, но слабых — бьют.

В ней все быть должны похожи,
В ней бьют ярких, миром всем.
Ведь в стаде быть каждый должен,
Как все что в нём есть — ничем.

Вождь должен быть в нём хитрее,
Коварней и злобней всех.
Жестокий лишь в нём сумеет,
В пути к власти знать успех...

Я для вас незнакомый прохожий,
Равнодушна толпа, к тем кто в ней.
Меж собой, чем-то все в ней похожи,
В её массе, нет лиц у людей.

В ней не знают и знать не желают,
Чем живут, те кто рядом прошли.
Судьбы в ней, прикоснувшись лишь краем,
Ведут всех, в уголок свой Земли.

Равнодушно скользят по мне взгляды,
Равнодушно — в ответ гляну я.
Ведь не вместе мы здесь, а лишь рядом,
Мы чужие — у всех жизнь своя.

Так всегда было в мире подлунном,
В людских толпах Земных городов.
Друг на...

Анафема тебе, толпа рабов,
Бараньих глаз и толоконных лбов,
Трусливых душ и ослабевших тел.
Анафема тому, кто не был смел…

Ты – не народ, ты – полуфабрикат.
Тебя сожрут и сплюнут на закат.
Крестом поковыряют меж зубов –
Анафема тебе, толпа рабов!