А вопрос стоит открытый

Стоит в ряду одном,
Известный всем бином,
А наверху над ним,
Никнейм как аноним,
Великий полином,
А всё это стоит,
И каждый состоит,
Как элемент моном,
Который есть геном.

Писать о боли, грусти, но зачем?
Зачем тревожить солью раны?
Зачем мы ищем свою тень,
И понапрасну раздаем обманы? ...

Зачем сквозь пыль и грязь дорог
Несемся вдаль на босу ногу?
И среди печалей и тревог
Стремимся в путь, забыв дорогу к дому?

Свой день, стирая в памяти своей
Стремимся отыскать в чужбине,
Мы оставляем матерей,
И за спиной своей могилы?

Что так тревожит нас порой,
Что, бросив все, бежим мы вдаль,
И ищем мира мы с собой,
Неся с собой во след печаль?

Ты ещё не сказала «да», но уже не сказала «нет»,
Значит, есть надежда на то, что придёт к вам один рассвет.

В лунном свете туманным лучом уловимо мерцает ответ.
И как будто связует нить между вами далекий свет.

Всё пространство быть может, ждёт, что решишься сейчас сказать.
Ты ещё не ответила «нет», может просто поцеловать?

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120082507845

Сто шестнадцатый по счету космонавт -
С ним на фото не стоит Елизавета.
А вообще-то он полезнее, чем граф
И его расцеловать должна планета.

Тут у нас коронавирус, все дела.
От бабла уже с ума сошли аптеки.
В масках всё теперь, включая силы зла.
Нам на Марс ещё, товарищи ацтеки!

В мельканье дней, их суете надменной
Всё некогда себя спросить:
На что ты тратишь век бесценный?
По чьим законам смеешь жизнь судить?

Зачем в бессмысленности подчиняясь,
Ты веришь фразам и словам,
И почему пред силой преклоняясь,
Себе не веришь. Думам и мечтам

Своим ты ставишь странные преграды,
Пытаясь быть хорошим и своим?
И почему ночами так надсадно
Сны снятся, где крылат ты и любим?

Проходит всё, пройдет и суета земная,
Что вспомнишь, на последних виражах?
О том, как...

Стою, задумавшись, о жизни нашей бренной,
Закат встречаю в петербургском ноябре.
Приходят мысли о конечности Вселенной,
А ведь когда-то думал только о добре.

Тепла от солнца нет, достаточно и света,
Не стоит ждать того, кто вовсе не придёт.
Проходит всё, но вот в отличии от лета,
Не возвращается к нам юность каждый год.

В канун зимы всегда мечтается о грустном,
А с каждым годом это время всё длинней.
Настанет миг, и это чувство не отпустит,
И превратится в вереницу мрачных дней...

Сто кустов роз посадил садовник, -
Все они вымерзли в холода,
Но сердце моё, о любви виновник, -
Оно неизменно к тебе всегда.

Так губы бледнели и руки болели,
Когда он выкапывал мёрзлый куст;
Весна стояла женщиной в белом
И слёзы пробовала на вкус.

"О милый садовник, не надо плакать,
Мы новые розы посадим с тобой
Пускай не цветы, а мёртвые палки -
Они расцветут при погоде любой;

Ты руки свои шершавые ранишь, -
Уж новую землю тогда готовь;
Я розой колючею была раньше,
Но шипы...

- Вопросов вовсе не боюсь,
Я человек речистый.
А если всё же провалюсь,
Считайте коммунистом!

Стоит Еланская станица на берегу Тихого Дона!
С тысячу шестьсот девяносто девятого она года…
Церковь Святителя Николая напоминает о былом!
Сколь казаков Дона побывало под её крылом.

Сколь казаков Дона в боях с Наполеоном погибло,
Сколь впервой мировой, их в боях тогда сгинуло…
Сколь в гражданскую… их в этих степях полегло!
Аж! Вспоминать, внукам правнукам зараз тяжело.

Сколь в ВОВ в 45-м году их не вернулось домой…
Кто вернулся посля той войны, видать был святой,
А церковь...

Стоит в хуторе Сингиновском памятник!
Всем тем, кто в декабре 42-г погиб здесь…
Освобождая от врага сингиновские земли,
Чтоб эта родная степь, могла мирно цвесть.

Да! Казак здесь жил вольный и свободный!
Не был в своей степи донской, голодный…
Радовался жизни в этих степях просторных,
В родных донских полях плодородных.

Посля войны, возродили Сингиновский
хутор
Но в 90-тых этот хутор помешал кому-то…
Видать казак донской совсем не голодал,
Вот враг народа его почти совсем и убрал...