22 января память святителя Филиппа

Нет Герасиму в жизни покоя.
Потому пусть простит его Бог,
Что в углу перед Божьей иконой
Помещен от Муму поводок.

Как завидит Герасим собаку,
Так становится дурно ему.
Не способен он сделать ни шагу.
Вспоминает бедняга Муму.

Ты напой мелодию, свежий ветер,
Расскажи мне где ты был.
Я давно не бывал уже там,
Я давно всё забыл.

Я забыл о многом, только кое что
В памяти своей я сохранил.
Не хочу забыть о том, что было я,
Как дышал, как жил и как любил

Ты напой мне песню, свежий ветер,
Расскажи мне о любви.
О том, как любят люди под луной,
Это мне расскажешь только ты.

Это мне расскажешь только ты, мой друг,
Лишь с тобой могу я говорить,
Это словно замкнутый, порочный круг,
Никого нельзя мне полюбить...

О как я благодарна январю,
Домыслившему все за нас с тобою:
И влажный снег, и талую зарю,
И, как весною, небо голубое.

Такие дни дарованы судьбой,
Еще мечтой о чем-то очень близком.
Какое счастье так брести с тобой,
Кромсая путь, вдвоем, под сводом низким.

Пусть как угодно кто-то назовет
Такие встречи, только если случай
На кромке жизни нас с тобой сведет
Средь суеты слепой и невезучей,

Я буду благодарна свету глаз
При встрече и в минуту расставанья,
Чтоб он в душе до срока...

Вот и прошло долгожданное лето игривое,
Время закатов и рассветов ревнивое.
Я почему-то опять вспоминаю о январе,
Слышу твой голос и просыпаюсь ночь на дворе.

На белом-белом покрывале января
Любимой девушки я имя написал
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января
Не прогоняй меня, мороз,
Хочу побыть немного я
На белом-белом покрывале января

Пухом лебяжьим ложится пена на берега,
Только не тают в это лето мои снега.
Пусть фонари и деревья...

Снегом покрыты поля, и проселки
Дорога уходит извилисто вдаль.
Ветер шумит, налетает поземка,
Стужа на улице, месяц январь.

Как хорошо сидя дома у печки,
Когда за окном завывает метель.
Теплые летние вспомнить денёчки,
Вспомнить весну и с крыши капель.

День пролетел, уже вечереет.
Ветер утих, и мороз стал крепчать.
Кот замяукал, царапает двери,
Просится, чтобы пустили гулять.

Дрова прогорели, вьюшку закрою,
Чтобы изба не остыла к утру.
Лягу в кровать, перед сном почитаю...

В небе – серо, на улице – сыро.
Снег – не выпал. Весна – далека.
И к душе, словно к ломтику сыра,
Серой крысой крадётся тоска.

Солнце спит в одеялах из ватных
Облаков. Ни единым лучом
Шевельнуть не желает. Понятно:
Все печали ему нипочём.

Ветер тоже затих: он лениво
За холмами свернулся клубком.
Дремлют тополь и старая ива,
И бесснежный январь за окном.

Ну и как в этой серости выжить?
Выбираю сценарий такой:
Стану кошкой отчаянно-рыжей
И расправлюсь с грызущей тоской...

Крепки и люты январские морозы,
Но загадочно-талантливы они…

В небе морозно-голубом сияет солнце
Легко-золотой улыбкой и лучиком своим игривым
Освещает белогривые верхушки сосен.

Искрится снежная поляна позолотой голубой.
Искрясь, кружатся в воздухе снежинки,
И с тихим шорохом ложась на подоконник…

Снежинки красотой своей украсят город
И с осени уставшую обитель леса.
Лед речной замкнет течение реки
Сиянием серебристо-голубым…

Колючий зимний ветер переливами и...

А на улице январь и в степи,
Скрыло снегом тропы все и пути.
Солнце всходит и заря — красота!
Глаз пленяет белизны чистота.

Ветер стих и снова крепче мороз,
Белоснежный мир — как сказка из Грёз!
Некрасивых у степей нет времён,
Каждый, чем-то в них, прекрасен сезон.

В них раздолье вьюг, их буйство и вой,
Нежность зорь и величавый покой.
В степи всё есть : ночи тьма и свет дней,
Но нет злобы даже в буйстве вьюг в ней.

Степь без края, степняку родной дом,
Непокорный её дух живёт...

Седой январь, сворачивай-ка скатерть!
Пропал к сюрпризам что-то аппетит.
Пришла пора нам попрощаться. Хватит!
Пускай февраль пилюлю подсластит!

Возможно, он не будет гостем строгим
И шалуном разгульных непогод.
Возможно, он в награду за тревоги
Хорошее нам что-то принесёт.

В хорошее привыкли люди верить,
Вот только не научатся беречь…
Седой январь, закрой плотнее двери!
До новых встреч, счастливых новых встреч!