Наползают солнечные краски.
Город вновь меняет маски.
Он привык к всемирной ласке.
И мурлычет тихо сказки.
Небосвод играл на саксофоне,
В куполах расплескиваясь звоном.
Мы накрыты аномальной зоной,
Где спились научные законы,
Где растянуты гармонью сутки,
Улетают нотами минутки,
Проплыли русалки в мини-юбках,
Изгибая сладкой долькой губки.
Классицизм разлегся пляжем,
Хлынув в мир из Эрмитажа.
А душа сочится джазом,
Звукоряд планет поглажен.
И что было в предыдущей эре
Оживает в полной мере;
Там царят иные веры
И другие бусы у гетеры.
Призраки миров старинных
К нам сошли античностью картинной,
Беломраморной изъеденной руиной,
Черепками глиняных кувшинов.
Цитадель мифической культуры
Выпивает сонную микстуру.
Тонет Атлантидой профессура.
Такова пурпурная натура.
Пущена казна по ветру,
Разум укатился в оперетты.
Помахали хвостиком кометы.
Шарик лопнул безответно.
Город вновь меняет маски.
Он привык к всемирной ласке.
И мурлычет тихо сказки.
Небосвод играл на саксофоне,
В куполах расплескиваясь звоном.
Мы накрыты аномальной зоной,
Где спились научные законы,
Где растянуты гармонью сутки,
Улетают нотами минутки,
Проплыли русалки в мини-юбках,
Изгибая сладкой долькой губки.
Классицизм разлегся пляжем,
Хлынув в мир из Эрмитажа.
А душа сочится джазом,
Звукоряд планет поглажен.
И что было в предыдущей эре
Оживает в полной мере;
Там царят иные веры
И другие бусы у гетеры.
Призраки миров старинных
К нам сошли античностью картинной,
Беломраморной изъеденной руиной,
Черепками глиняных кувшинов.
Цитадель мифической культуры
Выпивает сонную микстуру.
Тонет Атлантидой профессура.
Такова пурпурная натура.
Пущена казна по ветру,
Разум укатился в оперетты.
Помахали хвостиком кометы.
Шарик лопнул безответно.