Я вас любил... 1829... 1974... 2012...

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

1829



ИОСИФ БРОДСКИЙ


Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.

Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!

Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,

чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!

1974



МАЙКЛ КОСМИКА



Я вас любил… И шли ко мне из снов вы…
И с двух осей срывался зодиак…

И платья край – коктейльный и вишневый…
я спящею ладонью… задирал…


Но наяву: молитва стала спортом.
И стала россыпь звезд – речным песком.
И вы стояли
с задранным капотом,
работая по таксе на Тверской.


И жесткий пульс по горлу заметался…
И душу передернуло крестом:
от скрежета стекла… да по металлу…

да по капрону… сломанным ногтем…


Я заплатил.
За спальни и за ширмы.

Но вместо тела —
я увидел там
одни глаза… большие-пребольшие…
И в них тоску и боль. Напополам.


И я, как в Самарийское ущелье,
ушел навек — в любимые глаза…

И я за всё просил у них прощенья…
то на коленях…
то на небесах…


И мы на терракоте — задохнулись…
И мы на белом — задышали вновь…

Так Пенелопу… брал с разлуки!… Улисс…
Так грейдер забирал ковшом…
свой торф!!…


И ветерок постанывал – на талях…
И делал с талями — всё, что хотел…

И мы метались… Боже!… так метались…
И НЕ ПОСТЕЛЬ БЫЛА ТУТ:
А МЕТЕЛЬ…

__________


Я вас любил… И шли ко мне из снов вы…

И с двух осей – срывался зодиак.
И платья край
коктейльный и вишневый…
я спящею ладонью…
задирал…


2012


PS/

Иногда строчки мастеров Прошлого заходят душу и бередят ее.
Но сейчас всё иначе. Другой мир. Другой наклон кисти и красок.

Боязно ли высказываться после великих? Очень боязно.

Нет, не боязно. ПРОСТО Я ИЗ КОМАНДЫ ЖИВЫХ КЛАССИКОВ. И мы все состоим из асфальта, школьного мела – и рыжих прыжков на переменке
по квадратикам…

А вы о чем подумали?))