Лимонад

В теплице майских богов созрела дождей лучезарность.
Выходи, впереди шаги-снегоступы в лимфу дорожную.
Оглянись, море лиц со страниц изумрудной книги
расписались душой неумытой в лужах хрустальных,
покатились шарманкой, стеной бледнокожей
на южную сторону неба, навстречу душистой стихии

стихов лесостепи. Впрочем, сон тоже уместен,
когда не по средствам скупаем огонь земляничных фонтанов
с витрин каприччио лета. Колется мозг от розги
воздуха прелого, молится на березовый крестный
ход рощ осветившихся, взвившихся пьяной
оградой перед стеклянно-бетонной пыльною россыпью

офисной шахматной партии. Да что там…
Умереть холодом, переродится розовокрылым цветком,
обманчивой красотой любовницы-зорьки, долькой лимонной
в чайной процессии вечера, еловый смех приложить к устам,
лань золотую злобного полдня, ночь вороную, объездив хлыстом,
в охапку и в душу, в слушанье, в службу музыке дольной.

Чему талант, плыть радугой – тому не миновать;
плыть яблонями, виноградниками, ладаном, хмелем с кровью
пашенки влажной, курчавой, отчаянно прорастающей в солнечный зев,
надышавшейся смолой кочегара звездного. В пляс сласть,
в бок нож от любви болотной, цедящей, новой,
старой, дурной, атласной, какая разница, если, это и вправду любовь,

с ладаном, яблонями, хмелем с кровью, сорняками, с осенью,
с проседью, швами цветочными, почками, почерком стихотворства,
какая разница, если болит, и гонит, и стонет зеленой скрипкой
гортань, рана открытая, ненасытная, вещая, лечащая
и убивающая…