17 апреля выступление президента

Снова грусть в синоптиков прогнозе,
Обещают, нам печальку в нём.
Снова апрель-месяц барагозит,
В первых числах, будет снег с дождём.

Ах весна-весна, как все красавицы,
Нравом своенравная и в ней.
Ну никак, никак не устаканится,
В днях погода, к миру став добрей.

В ней температуры перепады,
По ночам морозно, днём тепло.
И дожди, со снегом или с градом,
И пути-дороги развезло.

А душа устав от всех сюрпризов,
Хочет дней погожих и сухих.
Солнечных и без весны капризов,
Без...

Да! Матушка Великая Русь,
Иной раз и я за тебя боюсь.
Проблем навалилось на тебя -
Аж! Владимировича теребя.

Вот картошка в Белоруссии
закончилась.
Орешниковым подытожилась.
Даже у Путина возник вопрос:
«На картошку веками спрос!»

В СССР она была вторым хлебом,
В любом хозяйстве - авторитетом.
В каждом совхозе сажали её,
Крахмал в Союзе делали из неё.

В каждом подворье её сажали,
Излишки завсегда продавали.
Проблем с картошкой не знали,
В Европе её никогда не закупали...

Лукашенко Путину по телефону заявил,
Когда Путин за картошку его спросил:
«Что, картошку продали всю в Россию?»
«За этим я строго сам сейчас наблюдаю».

Видать, Лукашенко зараз здесь слукавил,
Что всю картошку нам в Россию отправил.
Коль в каждом магазине в Белоруссии её -
валом,
И продают там картошечку почти даром.

Знать, Александр бульбу для своих придержал,
Чтоб белорусский народ без бульбы не страдал.
Не зря народ там трудился, её выращивал -
С весны до осени сутками бульбу...

Вот жизнь на планете настала-
Радости нигде сейчас не стало.
Как-то в Белоруссии было путём,
А сейчас беда пришла и в их дом.

Пообещал Александр Русь кормить-
Ситуация и свой народ не накормить.
Наш народ понадеялся на Александра-
Вот такая получается, братцы, драма.

Падёж в Белоруссии начался на скот-
За дисциплину, видать, забыл народ.
Хотя Григорьевич тридцать лет у руля-
Президентом Александр стал не вчера.

Почему ж в животноводстве не усмотрел
бардака?
А может, за годы...

Апрельское солнце, взойдя из-за моря,
Сияет венцом первоцветных лучей,
Играет в мерцающем водном узоре,
Причудливым танцем огня и теней.

Несмелые парочки бродят по пляжу,
Черпая в ботинки прозрачный песок.
Резвится на воле в весёлом кураже
Большой сенбернар, словно глупый щенок.

С задумчивым скрипом проснулись качели,
Скамейки расправили спинки дугой;
Просторное небо дохнуло апрелем,
Прохладой и морем, весенней мечтой.

Причешут всех шуточки бриза иначе,
Сдувая холодные зимние...

Год начинается с зимы
А в декабре опять метели
И гады спят в промерзших щелях
Не видя собственной тюрьмы
И пес бежит на трех ногах
И обреченно тянет воздух
А холод забивает гвозди
В такт стрелке на моих часах
Но, разрывая этот бред,
Весна вдруг нагадает лето
И лето, вспыхнув как комета,
Оставит в душах яркий след
И новорожденный щенок
Таращит мутные глазёнки
И будто метит лаем тонким
Особо солнечный денёк
Но город щурится с утра
Мой летний город - клоун рыжий...

Весна, весна, какая ты по счёту?
Весна - надежды, светлые мечты.
Весной они высокого полёта.
Весна пора любви и красоты.

Так нежно зеленеют акварелью
согретые на солнце островки
и жёлтый цвет, спешащего Апреля
рассыпался, как золота мазки.

А синий тон небесного простора
переполняет воздухом пейзаж
и сердца стук, с весенним перебоем,
и я в картине - главный персонаж.

Один лишь день смешной в Апреле,
но обещала нынче Дума,
смешить нас будут всю неделю,
и это, в общем-то, разумно.

Мы любим наших юмористов.
Об это знают депутаты.
Мы голосуем за артистов:
ЗА СМЕХ, ЗА ЮМОР, за зарплату.

На мрачных улицах Московских
противный мелкий сеет дождь.
Всё кажется, каким то плоским.
И безразличие, и дрожь.

Я протираю пальцем стёкла,
ведь нету дворников в очках.
Из окон свет промокший, блёклый
блестит на мусорных бачках.

Исчезли люди под зонтами,
как безголовые грибы,
и кое-где ещё, местами
нам светят мокрые столбы.

Тревожно звякают трамваи,
стучат, бросают искры сверху.
То был Апрель, теперь мы в Мае,
теперь и дождь нам не помеха.

Ещё не поздно; на закате,
стремится в бесконечность тень.
Мне так хотелось чтобы, завтра
такой же был хороший день.

А когда солнце село боком
за горизонт, как будто в щель.
Мне стало грустно, ненароком,
что уже Август, не Апрель.

А ночью грусть, звеня по стёклам,
обволокла своей тоской
и, застучав дождями в окна
совсем разрушила покой.

А ты в другом конце, вот так же,
с тоскою борешься в ночи.
Тоска уйдёт, когда, однажды,
вдруг повернёшь в замке ключи,