Плакучая Ива

регу глубокого пруда,
Где холодна прозрачная вода,
Стояла величава и красива
Еще совсем не плакавшая Ива.
От ветра заслоняя и от гроз,
Высокий Тополь с нею рядом рос,
И за его могучими плечами,
Она, не зная горя и печали,
Разбуженная к жизни новым днем,
Сверкая в листьях зоревым огнем,
Росой умывши каждый свой листок,
Глядела в ожиданьи на Восток,
Откуда чудотворное Светило,
Без опоздания для Ивушки всходило.
И, рассыпая золото в скольженьи,
Мир приводило в вечное движенье.
И потому в любое время года
Тянула Ива ветви к небосводу,
Откуда (пусть еще немного лет),
Дарило Солнце ей тепло и свет.
А искупавшись в золоте лучей,
Шумела и журчала, как ручей.
И к Тополю направив милый взор,
Неспешный заводила разговор.
На первый взгляд был крепок их союз,
Ничто не нарушало брачных уз.
Так может и прожили бы в согласье,
Они свой долгий век, да вот несчастье-
На берегу другом, неподалеку,
Рос стройный Клен, тоскуя одиноко,
Он Ивушку в душе боготворил,
И безнадежно, трепетно любил,
Но несмотря на бурю чувств молчал,
Лишь кроною задумчиво качал,
Да ей с приходом нового рассвета,
Он посылал безмолвные приветы,
Любуясь ей на утренней заре,
Когда ее наряд был в серебре,
А так же вечерами на закате,
На дивный ее стан в вечернем платье.
Но страсть не может долго жить в темнице,
Ничто не может в силе с ней сравниться,
И несмотря на совести укоры,
Легко ломает цепи и запоры.
И вот, когда терпеть уже не в силах,
Душевных мук в тумане дней постылых,
Не укротив больной души порыв,
О Тополе ревнивом позабыв,
Глядя в ее лучистые глаза,
Клен тихо: здравствуй,-Ивушке сказал.
Сказал одно лишь слово от души,
В час сумеречно-брезжущей тиши.
Но тут же по лесам и по лугам
Такой поднялся шум, галдеж и гам...
Сороки и досужие синицы,
Болтливые не в меру, злые птицы,
Поклонники коварства, лжи и лести,
Бездушные без совести и чести,
Не зная сути дела, все как есть,
По лесу разнесли дурную весть,
Нарушив вековой покой тайги:
Клен Иве объясняется в любви.
Вот скверная история какая...
Молва катилась грязью обрастая,
И побывав на многих языках,
У Тополя запуталась в ветвях.
И как от грома содрогнулся Тополь,
По травам пробежал ужасный вопль,
В пруду всплеснулась темная вода,
И скрипнул Сухостой: беда...беда...
А Тополь все осмыслить не успев,
На Ивушку обрушил грозный гнев,
И не поверив в преданность ее,
В тот час снял покровительство свое.
Не ощющая тяжести утраты,
Надежды не оставил для возврата.
И ревностью страдая, как недугом,
Не стал он ей в беде надежным другом.
Увидев разыгравшуюся драму,
Клен понял вдруг, какую боль и рану
Возлюбленной своей он причинил.
Алел закат, а Клен печален был.
Чтоб Ивушке помочь и пожалеть,
Не мог он темный омут одолеть.
Она, так беззащитна и ранима,
Была его молчанием хранима.
И справиться с бедой одна не в силах,
Печально Ива ветви опустила,
А каждый трепетавший ране лист,
Слезой горючею на веточке повис.
И с той поры, как пала злая тень,
В слезах встречает Ива каждый день.
По воле злой судьбы и невезучей,
И стала наша Ивушка плакучей.