Эклектика – сбор разных знаний,
Учений, верований каст.
Да взять Священное Писанье,
Кто спорить в том со мною станет –
Эклектик был Екклесиаст.
В царем написанной картине
Мазки различные видны,
В конце не то, что в середине,
И только мудростью единой
Все мысли объединены.
Но кто сказал, что это плохо,
Когда учёный человек
В своих скупых и сжатых строках,
Вместивших многие эпохи,
Законспектировал свой век.
При власти, при деньгах, при славе,
Не нищ сумой, умом не сир,
Чтоб рассуждать вне всяких правил -
День смерти выше он поставил,
Чем день прихода в этот мир.
Ходить в дом плача об умершим
Куда главней, считал мудрец,
Чем пировать - ведь разомлевших
От пьянства и совсем не евших
Ждёт одинаковый конец.
С подобным кто ж не согласится….
И, как надломленный оскорь,
От смеха злы людские лица,
Но если горе приключится,
Добрее делает их скорбь.
Печаль в своей одежде мрачной
Не отправляется на бал,
Где высший свет в мазурке скачет.
И сердце мудрых в доме плача,
А сердце глупых там, где гвалт.
Уж лучше слушать обличенья
От мудрого, чем в песнь глупца
Вникать с особенным почтеньем
И ждать какого-то значенья
От ламца-дрица-гопцаца.
Смех глупых – что в костре терновник,
Треск хвороста из-под котла,
В котором плавает половник…
И слышать нам уже не внове,
Что это тоже суета.
А притесняющий кого-то
Иной влиятельный мудрец,
Каких бы ни достиг высот он,
С ним ясно всё до подноготной –
Глупец и в Африке глупец.
Подарки портят сердце! Много –
Волнение… За что дают?
А мало – гнать таких с порога,
С неподающим надо строго…
А люди – просто ни в тую,
Какой порыв на них накатит?
Что если ультрафиолет…
И лет на восемь? В результате:
Подарков на всю жизнь не хватит,
Кардиограмма – хуже нет,
Таблеток груда на подносе,
Левосторонние шумы
И санитары с миной постной…
И если сердце на износе –
Беги подарков, как чумы.
Конец всегда начала лучше,
Ведь человек кузнец и жнец…
А вот меня сомненья мучат.
Добавлю я на всякий случай –
Это смотря какой конец!
Коваль, судьбы своей дневальный
В орало меч уже ковал,
Да сам попал на наковальню…
Когда б он знал итог финальный,
Ковать бы век не начинал.
Прослыть высокомерным скверно,
А терпеливому – почёт.
Но есть в истории примеры –
Терпение, когда без меры,
Большие бедствия влечёт.
Не будь на гнев поспешен духом,
Не бей в пятак в один момент.
Ведь гнев гнездится в сердце глупых…
Коль от сердечных – можно в ухо…,
Что ждать от тех, в ком сердца нет?
С чего вдруг безобразий разных
Случалось в прежние века
Гораздо меньше? Ждать напрасно
Ответ. С таких вопросов праздных
Умней не стать наверняка.
Что лучше было, чем сегодня,
Ещё недавно – ерунда.
И как бы ни было вам больно,
Валить на время недостойно,
У каждых лет своя беда.
Прекрасна мудрость при наследстве,
Кто бы поспорил – здесь я пас.
Бог создал всё не без последствий,
Где каждому под солнцем место –
Прав, как никто, Екклесиаст.
Здесь ни отнять, ни приумножить.
Впредь выправить, что Бог кривым
Содеял прежде, невозможно.
И правило то непреложно
Что для царя, что для вдовы.
Попав во дни благополучья
Чужие блага потребляй…
А сброшенный пинками с кручи
О сущности своей вонючей
Сиди в тюрьме и размышляй.
То и другое Бог содеял
И дал пожить всем неспроста,
А чтоб злодеи-лиходеи
И проходимцы-прохиндеи
На Бога не кривили рта.
Всего царь мудрый насмотрелся –
Как праведников люди бьют,
За праведность везут в Освенцим.
А нечестивцы с чёрным сердцем
В нечестии своём живут.
Какие к Богу здесь вопросы?
Не выправить, что Он кривым
Содеял. Самому несносно
Ему смотреть на кровососов
И рыб, гниющих с головы.
На ленту липкую всех гнусов
Не поместить Ему и впредь.
И потому от их укусов
(Чтоб этим тварям было пусто)
Ещё терпеть всем и терпеть.
Не будь к другим ты слишком строгим.
У каждого своя доха.
И если ты, как все двуногий,
Своею следуешь дорогой,
То знай – и ты не без греха.
Что той дохою ты прикроешь,
Какой длины её ты сшил,
Тебе видней. С любым покроем
Греши ночною лишь порою,
А лучше вовсе не греши.
Не выставляйся слишком мудрым,
Не любит умников народ,
И по доносу утром хмурым
Уполномоченный из МУРа
Определит тебя в расход.
Не будь безумен и не буйствуй,
Не выделяйся в гуще масс
И в сферы высшие не суйся.
Когда везде царит безумство,
На жизнь лишь мудрым выдан шанс.
Лишь мудрость делает сильнее
Царей, спасает от копыт.
Иди до окончанья дней ты
Своим путём узкоколейным.
Большак – тропинка для толпы.
Нет праведника в мире, чтобы
Творил добро и не грешил.
На слово всякое особо
Не вымещай обиду, злобу
И разобраться не спеши,
Прости обидчику злословье,
И ты злословил ведь не раз…
Всё было для царя не внове,
И только истинной любовью
Не отболел Екклесиаст.
Той хворью поражённый с детства
Болеть я не переставал.
В момент особых интервенций
Лечили мне бальзамом сердце
Царя великие слова.
«Нет горче женщины на свете,
Ей в горечи уступит смерть.
Мужчин любовью безответной
В силки затянет и в тенета,
Она сама по жизни сеть.
Оковы - её руки, ноги.
Кто у колен ей падёт,
Притянут будет. Перед Богом
Лишь доброму не знать острога,
А грешный в плен к ней попадёт.
Я верности искал причину.
И обыщи весь белый свет -
Найдётся в мире без личины
На тысячу один мужчина,
А женщины и вовсе нет.
Бог человека сделал правым.
Зачем ему чужой надел?
А люди за грядущей славой
В пучину ринулись оравой,
Где растворились в гуще дел.
Учений, верований каст.
Да взять Священное Писанье,
Кто спорить в том со мною станет –
Эклектик был Екклесиаст.
В царем написанной картине
Мазки различные видны,
В конце не то, что в середине,
И только мудростью единой
Все мысли объединены.
Но кто сказал, что это плохо,
Когда учёный человек
В своих скупых и сжатых строках,
Вместивших многие эпохи,
Законспектировал свой век.
При власти, при деньгах, при славе,
Не нищ сумой, умом не сир,
Чтоб рассуждать вне всяких правил -
День смерти выше он поставил,
Чем день прихода в этот мир.
Ходить в дом плача об умершим
Куда главней, считал мудрец,
Чем пировать - ведь разомлевших
От пьянства и совсем не евших
Ждёт одинаковый конец.
С подобным кто ж не согласится….
И, как надломленный оскорь,
От смеха злы людские лица,
Но если горе приключится,
Добрее делает их скорбь.
Печаль в своей одежде мрачной
Не отправляется на бал,
Где высший свет в мазурке скачет.
И сердце мудрых в доме плача,
А сердце глупых там, где гвалт.
Уж лучше слушать обличенья
От мудрого, чем в песнь глупца
Вникать с особенным почтеньем
И ждать какого-то значенья
От ламца-дрица-гопцаца.
Смех глупых – что в костре терновник,
Треск хвороста из-под котла,
В котором плавает половник…
И слышать нам уже не внове,
Что это тоже суета.
А притесняющий кого-то
Иной влиятельный мудрец,
Каких бы ни достиг высот он,
С ним ясно всё до подноготной –
Глупец и в Африке глупец.
Подарки портят сердце! Много –
Волнение… За что дают?
А мало – гнать таких с порога,
С неподающим надо строго…
А люди – просто ни в тую,
Какой порыв на них накатит?
Что если ультрафиолет…
И лет на восемь? В результате:
Подарков на всю жизнь не хватит,
Кардиограмма – хуже нет,
Таблеток груда на подносе,
Левосторонние шумы
И санитары с миной постной…
И если сердце на износе –
Беги подарков, как чумы.
Конец всегда начала лучше,
Ведь человек кузнец и жнец…
А вот меня сомненья мучат.
Добавлю я на всякий случай –
Это смотря какой конец!
Коваль, судьбы своей дневальный
В орало меч уже ковал,
Да сам попал на наковальню…
Когда б он знал итог финальный,
Ковать бы век не начинал.
Прослыть высокомерным скверно,
А терпеливому – почёт.
Но есть в истории примеры –
Терпение, когда без меры,
Большие бедствия влечёт.
Не будь на гнев поспешен духом,
Не бей в пятак в один момент.
Ведь гнев гнездится в сердце глупых…
Коль от сердечных – можно в ухо…,
Что ждать от тех, в ком сердца нет?
С чего вдруг безобразий разных
Случалось в прежние века
Гораздо меньше? Ждать напрасно
Ответ. С таких вопросов праздных
Умней не стать наверняка.
Что лучше было, чем сегодня,
Ещё недавно – ерунда.
И как бы ни было вам больно,
Валить на время недостойно,
У каждых лет своя беда.
Прекрасна мудрость при наследстве,
Кто бы поспорил – здесь я пас.
Бог создал всё не без последствий,
Где каждому под солнцем место –
Прав, как никто, Екклесиаст.
Здесь ни отнять, ни приумножить.
Впредь выправить, что Бог кривым
Содеял прежде, невозможно.
И правило то непреложно
Что для царя, что для вдовы.
Попав во дни благополучья
Чужие блага потребляй…
А сброшенный пинками с кручи
О сущности своей вонючей
Сиди в тюрьме и размышляй.
То и другое Бог содеял
И дал пожить всем неспроста,
А чтоб злодеи-лиходеи
И проходимцы-прохиндеи
На Бога не кривили рта.
Всего царь мудрый насмотрелся –
Как праведников люди бьют,
За праведность везут в Освенцим.
А нечестивцы с чёрным сердцем
В нечестии своём живут.
Какие к Богу здесь вопросы?
Не выправить, что Он кривым
Содеял. Самому несносно
Ему смотреть на кровососов
И рыб, гниющих с головы.
На ленту липкую всех гнусов
Не поместить Ему и впредь.
И потому от их укусов
(Чтоб этим тварям было пусто)
Ещё терпеть всем и терпеть.
Не будь к другим ты слишком строгим.
У каждого своя доха.
И если ты, как все двуногий,
Своею следуешь дорогой,
То знай – и ты не без греха.
Что той дохою ты прикроешь,
Какой длины её ты сшил,
Тебе видней. С любым покроем
Греши ночною лишь порою,
А лучше вовсе не греши.
Не выставляйся слишком мудрым,
Не любит умников народ,
И по доносу утром хмурым
Уполномоченный из МУРа
Определит тебя в расход.
Не будь безумен и не буйствуй,
Не выделяйся в гуще масс
И в сферы высшие не суйся.
Когда везде царит безумство,
На жизнь лишь мудрым выдан шанс.
Лишь мудрость делает сильнее
Царей, спасает от копыт.
Иди до окончанья дней ты
Своим путём узкоколейным.
Большак – тропинка для толпы.
Нет праведника в мире, чтобы
Творил добро и не грешил.
На слово всякое особо
Не вымещай обиду, злобу
И разобраться не спеши,
Прости обидчику злословье,
И ты злословил ведь не раз…
Всё было для царя не внове,
И только истинной любовью
Не отболел Екклесиаст.
Той хворью поражённый с детства
Болеть я не переставал.
В момент особых интервенций
Лечили мне бальзамом сердце
Царя великие слова.
«Нет горче женщины на свете,
Ей в горечи уступит смерть.
Мужчин любовью безответной
В силки затянет и в тенета,
Она сама по жизни сеть.
Оковы - её руки, ноги.
Кто у колен ей падёт,
Притянут будет. Перед Богом
Лишь доброму не знать острога,
А грешный в плен к ней попадёт.
Я верности искал причину.
И обыщи весь белый свет -
Найдётся в мире без личины
На тысячу один мужчина,
А женщины и вовсе нет.
Бог человека сделал правым.
Зачем ему чужой надел?
А люди за грядущей славой
В пучину ринулись оравой,
Где растворились в гуще дел.
Обсуждения Эклектик был Екклесиаст