Как цветок, закрывая бутоны,
Погибает на смертном одре,
Из души вновь доносятся стоны,
Я живу, как в кошмарном сне.
Ни жива, ни мертва - существую,
А в глазах потух огонёк.
Испытала я скорбь людскую,
Я - сгоревший в огне василёк.
Боль, тревога и море печали,
Ну а сердце истерзано вновь,
Будто кровь всю из вен скачали...
Не вернуть мне былую любовь...
А на сердце, камень, тревога
Всё сжигает меня изнутри.
Я молю о прощеньи у Бога:
"Боже, милостивый, помоги!"
Но я знаю, тоска - не вечна
И весной зацветут цветы.
Всё не может быть бесконечно,
Будет снова мир Доброты.
Погибает на смертном одре,
Из души вновь доносятся стоны,
Я живу, как в кошмарном сне.
Ни жива, ни мертва - существую,
А в глазах потух огонёк.
Испытала я скорбь людскую,
Я - сгоревший в огне василёк.
Боль, тревога и море печали,
Ну а сердце истерзано вновь,
Будто кровь всю из вен скачали...
Не вернуть мне былую любовь...
А на сердце, камень, тревога
Всё сжигает меня изнутри.
Я молю о прощеньи у Бога:
"Боже, милостивый, помоги!"
Но я знаю, тоска - не вечна
И весной зацветут цветы.
Всё не может быть бесконечно,
Будет снова мир Доброты.
Онлайн рецензия Я - сгоревший в огне василёк
Во-первых, настораживает строка:
«Будто кровь всю из вен скачали...»
Какая-то она не поэтичная, в контексте данного стихотворения она кажется прозаичной.
Строка «Весной зацветут цветы» показывает нам лень автора, который этой фразой явно отмахнулся от читателя, мол, «и так сойдёт». Она не доработана и выглядит как поэтический штамп. А ведь она находится в кульминационной строфе, когда читатель настраивается на лучшее, после людской скорби, тревоги и моря печали, описанных выше.
Рифма «одре-сне», что называется, не соответствует уровню автора.
Ещё раз повторю, что потенциал у этого стихотворения есть, но его нужно усиливать более кропотливой работой, а иначе оно станет сгоревшим в огне васильком.