Буревестник. Переписка с Канадой

Над седым раввином Моня
Голда Меер Буревестник
Черной молнии подобный.
Ссать охота-как из пушки
Будто бочку пива выдул.
Что же делать бедной птице,
В море писать неприлично.
Там и рыбы и медузы,
Ползая по дну морскому,
Ссут и серят где попало.
Долго думал Буревестник,
И решил-лечу на берег
На песочек испражнюся.
Час летит, другой и третий
Не видать родного брега.
Ссать охота-нету мочи,
Мочевой пузырь-скотина
Аш из жопы показался.
Вдруг вдали блеснули скалы,
Словно гранями алмазы;
Глупый пингвин постарался,
Обосрал, что было можно.
Буревестник, стиснув яйца,
Ринулся к родному брегу.
Яйца словно дне конистры,
А пузырь, ну как цистерна.
Ближе, ближе берег милый
Вот уже чуть-чуть осталось,
Не стерпел-открылся краник
И поток мочи вонючей
Хлынул на берег, смывая
Все, что на пути вставало.
А по берегу, меж делом,
Старый дед ходил крадучась.
Он закинул в море невод
И без невода, как дятел
Ходит-бродит по округе.
Вдруг старик зослышал рокот,
Поднял голову седую
И из черной, грозной тучи
В рот, в глаза, еще куда-то
Хлынул в деда срам позорный,
Вмиг до ниточки уделав.
Охренел старик немного,
Хавальник раскрыл беззубый,
И промолвил: «Что за гадство.
Море невод утащило,
Тут еще пингвин вонючий
Ходит серит где попало,
Мало этого-так нате
И впридачу обоссали».
Плюнул дед на это дело,
Взабрался на остры скалы,
Три раза перекрестился
И башкой своей дебильной
Начал биться о булыжник,
Мордой искры высекая,
Выкрекая и проклятия, и хулы,
Матом кроя что попало.
Долго пингвин надрываясь
Хохотал, держась за жопу.
Не стерпел, прорвалась жопа,
Все вокруг говном забрызгав!
Ну а глупый Буревестник,
Став причиной злодеяний,
Посмотрел на это сверху,
Про себя все ухмыляясь,
И срулил обратно в море:
Ни фига себе пописал!
Лучше буду писать в море.
Пусть подохнут все медузы,
Пусть вся фауна загнется,
Но родной любимый берег,
Будет чистый и красивый,
Не в мозгах и не в какашках.
Тут мораль такая, братцы-
Где приспичит, там и ссыте
Не хрен до дому ломиться,
Все равно добра не будет!

Ответ аля Горькому-Крупнику от Белова

Ах ты, Моня, жопа-Крупник,
Ты чему меня сподобил
Старого уподобляться?
На тебя, на молодого,
Лет - всего шестой десяток,
Как-то недостойно даже
Брызгая слюной ругаться.

Буревестник, это образ.
Эка ты себе потрафил.
Сам бы Горький, птичий батя,
На тебя бы умилился -
Натерпелся на чужбине
Сын беспутный, но к чертогу
Он мочиться возвратился.

Изнутри его циститы
Раздирали, геморрои.
Пёрышки обледенели,
Фюзеляж поободрался
Да и сам он, как-то боком
(Диспропорция яичек),
Но до берега добрался.

На пути его медузы,
Крабы, столько искушений.
Бабой фауна вопила
Умоляла - не побрезгуй,
Сын приблудный Голды Меир,
На меня испорожниться
Ты хотя бы ради смеха.

Мочевой свой невъебенный,
Что висит, бомбоотсеком
Приоткрой и тонкой струйкой
Через шлаг для дозаправки
Слей ты всю свою заразу
На заморское болото.
Пусть подохнут все пиявки.

А на родину не надо.
Там и так говна в избытке.
То ж не пингвин - Ходарковский.
А на яйцах - Хакамада…
Есть кому надраить жопу.
Эку гору навалили….
И еще навалят, гады.

В поднебесии летая
Ты особо не усердствуй
Гадить с высоты на прочих

Не взлетевших, но с корнями,
Что дают живые соки
Чувствовать себя свободней
Чем иные писобрёхи.

Лучше передай приветы
Всем разбросанным по миру.
Не обоссанным, замечу,
Пересмешник диарейный,
А людям вполне приличным,
Что не писают в колодец,
И тем более не гадят.

Родина, она приятель
В глубине, а не снаружи.
Счастлив тот, кто на чужбине
Или в бреющем полёте
Своё место в этом мире
Не буквально понимает,
А достойно принимает.

Буревестником назвался,
Хоть гаагой, альбатросом
Будь ты, трижды хитрожопый,
Но не ссы, прошу, в колодец
Из которого с тобою
Очень, милый, может статься
Нам ещё испить придётся.