Иосиф не мог больше сдерживать слёз,
Вскричал: «Пусть все прочь удаляются!»
Когда его крик прочь всех лишних унёс,
Братьям он своим открывается.
Так громко рыдал, словно Веня утоп
И осиротел вдруг повторно он.
Услышали все Египтяне тот вопль,
Что жили в дому фараоновом,
Слиняли в момент, точно гнали взашей
Их вон депутаты матросские.
И дальше без лишних дворцовых ушей
Пошли объясненья нефлотские.
«Я брат ваш Иосиф – и задал вопрос
Иосиф от мыслей смещения -
Наш жив ли отец?» Но поджали свой хвост
Братья в очевидном смущении.
Любой бы смутился, когда твои дни
Подвесили чушкой над скважиной.
Хоть так поступить, как по-свински они,
Дано от природы не каждому.
Купцам продавая, срубили братья
Под корень мальца как растеньице,
Не думали, что вниз сорвётся бадья
И в жизни всё так переменится:
На дне бочки с дёгтем окажется мёд,
В подвалах найдётся отдушина,
И узник вчерашний у жизни возьмёт,
Что раньше им недополучено.
Неисповедимы Господни пути.
Лишь мёртвый осёл не брыкается.
К Иосифу братья приказ подойти
Ослушаться остерегаются.
В раздумьях стоят - отвезёт их эскорт
В Сибирь или в Древнюю Грецию?
Читает им Ося не то приговор,
Не то богословскую лекцию:
«Представьте, братишки, что я - это брат,
Измученный вами и проданный
В Египет тому лет пятнадцать назад,
Спасибо, что не изуродован.
Дождями Египта живая вода
Меня окропила по случаю,
Господняя воля прислала сюда
Для вашего благополучия.
Не вы меня продали в рабство - вам Бог
От смерти прислал избавление
За ваши грехи, ибо мне не слабо
Убить вас в любое мгновение.
Когда не отдал я вас в руки толпы -
То Бог заступился за грешников,
Иначе бы вы полегли, как снопы -
Жиды по понятиям здешним вы,
Источник несчастий, всех зол на земле,
Причина невзгод и превратностей.
Но пейсы вам стричь не придётся как мне -
Со мною вы здесь в безопасности.
Не будет Египта голодная рать
Серпом угрожать вам и молотом.
Пять лет у людей сил не будет орать,
Оралам ржаветь и безмолвствовать.
Какие несчастья нас ждут впереди,
Дал Бог мне провидеть заранее:
Два года уже хлеб земля не родит,
Ещё на пять лет испытания
Нам посланы свыше, но их пережить
Должны мы, стерпев измывательства
И выжив в неволе, наверх доложить
О выполненном обязательстве.
В голодные годы народ свой спасти
От Бога досталась мне роль моя.
Его сверхзадача, Писанье гласит,
Плодить нас со скоростью кроликов.
Не самая лучшая в мире родня,
Но род через вас продолжается
(Хоть рыло Иуде набить за меня,
Конечно же, не возбраняется,
Рувима и прочих из вас подлечить...),
Но в целом я к вам не в претензии,
Досталось без конкурса мне получить
На ваше спасенье лицензию.
Господь всемогущий своим сапогом
Меня здесь поставил начальником.
Легко я покинул отеческий дом,
Короткое вышло прощание.
Когда получал я от Бога пинок,
В канаве лежал, вами связанный,
Вы лишь исполнители Божий сапог
Лизали и жиром намазали.
Теперь отправляйтесь к отцу моему,
Скажите: идёт пусть, не мешкая,
В страну, где Иосиф, правитель в дому,
Зерно полной мерою вешает.
Насколько в Египте Иосиф велик,
Отцу по дороге расскажите.
На новое место пусть едет старик
С узлами его и с поклажею.
На лучшей земле я его поселю
И всех, кто с ним вместе прикатится.
В голодных пять лет дом его прокормлю,
Не дам обнищать и растратиться».
Растроганы речью все были до слёз -
Оправдано действо их мерзкое.
Настал, я сказал бы здесь, апофеоз,
Да слово, увы, не библейское.
На Венину шею Иосиф упал
И плакал о прошлых страданиях.
Из рук его Венечка не выпускал,
Сам бился в таких же рыданиях.
Всех братьев Иосиф перецеловал,
Был искренне рад, а не выпивши.
Когда же эмоций закончился шквал,
Они говорили на идише.
Досель иноверцам привыкшие льстить
С Иосифом вновь стали смелыми,
Вкруг восемь плясали, что без двадцати,
И «Хаву Нагилу» заделали.
А утром в семь сорок, как смену сдавать,
Царю доносили дневальные,
Что братья, коверкая страшно слова,
Балдели от пьянства повального.
Винились, но не тяготились виной
Как завсегдатай вытрезвителя,
А женщин средь них не было ни одной,
Что тоже весьма подозрительно.
(Когда крик Иосифа лишних унёс,
Не все, знать, покои оставили.
К утру уж готов был на Осю донос
От тех, кто крутились под ставнями.
А может, прослушки, жучки, провода
Скрывались под вазой с пионами.
С начала истории люди всегда
Наушничали и шпионили.
И только один Михаил Горбачёв
С Бакатиным, щедро проплаченным,
Отдали секретную схему жучков
И не были за руку схвачены.)
Иосифа вызвал к себе фараон,
Своей не скрывающий радости.
Прохладный для вида, но ласковый тон
Журит за вчерашние шалости:
«Случился вчера у евреев приход.
За их поведение хамское
Скажи ты братьям, чтоб навьючили скот
И в землю пошли Ханаанскую.
Гуляют повесы, «Нагилу» поют,
Вдали от семейства им горя нет.
А в жаркой степи, где шакалы снуют,
Отец их некормленый сгорбленный
Сынов ожидает... Детей пусть возьмут,
Рабынь, жён, девиц попристойнее
И в полном составе ко мне приведут -
Все вместе они поспокойнее.
Мне проще евреев держать под рукой,
Чем где-то там гайки завинчивать.
Еврейский народ за великой рекой
Излишне порой предприимчивый.
(Рекой той мог быть Нил, Евфрат, Иордан
Да хоть бы и Шилка с Тунгускою...
Из всех многочисленных рек разных стран
Бог выбрал великую русскую.)
Отдам им владеть всем, что водится здесь.
Забудут голодные ужасы
И будут они тук земли лучшей есть
(Здесь в смысле плодов, а не гумуса).
Тебе мой приказ: обеспечить братьёв
Ослицами и экипажами,
Пока не свезут весь свой род под мой кров,
Не пьянствовать им и не бражничать.
Отца заберут пусть и скарб весь из хат,
Не трогают лишь перекрытия.
Всё лучшее, чем наш Египет богат,
Получат они по прибытию».
Как этносы двигать, Иосиф узнал.
Не вредно дружить с фараонами.
(Иосиф другой чуть поздней за Урал
Народ повезёт эшелонами.
И будет считать верстовые столбы
Потерянное поколение,
В голодной степи обустраивать быт
С одним топором на селение.)
Обделали всё, как велел фараон
В согласии с волей Всевышнего.
По меркам иным - их в один бы вагон,
И больше б о них мы не слышали.
А так, мчат братишки в пыли колесниц
Счастливые и окрылённые.
Иосиф им выделил двадцать ослиц,
А Венечке выдал подъёмные.
Навьючил он десять ослиц для отца
Сплошь лучшими произведеньями.
(Я думаю, что вывозил неспроста
Иосиф Египта творения.
И если чуть позже коллекционер
Шедевр увозил в метрополию -
То первым Иосиф всем подал пример,
Как вещь сохранить для истории.
Понятно, я думаю, и для дураков,
Что время наступит ужасное,
Когда достояния прошлых веков
Начнут отдавать в руки частные.)
Ослиц так навьючить Иосиф велел
Зерном, фуражом и галетами -
Папаша и вдвое бы меньше не съел
За плавание кругосветное.
Братьям путевой Ося выдал паёк,
Домой чтоб явились опрятными -
Одежд перемену, кальсоны, бельё,
А Венечке выдал аж впятеро.
Что мальчик описаться будет не прочь,
Иосиф провидел заранее.
К тому же Иуда, чтоб с чашей помочь,
Юнца обвинил в клептомании.
Братьёв отсылая, Иосиф велел,
Чтоб те по дороге не ссорились,
Наверное, вспомнил, какой беспредел
Они ему раньше устроили.
За Веню особенно переживал,
Домой снаряжая рачительно.
Ведь в триста серебряников капитал
По тем временам был значительным.
Вернуть эту сумму Иосиф тогда
Мог, разве что, с рынка лишь птичьего
И то, если бы он всех братьев продал
Поштучно за цену приличную.
(Когда птичий рынок решили убрать,
В Москве сквернословили матерно.
Напрасно - ведь в области проще продать
И нового взять гасторбайтера.)
Пришли из Египта братишки к отцу,
Одежды с себя едва сбросили,
Военнообязанными на плацу
Докладывают об Иосифе.
Мол, жив наш Иосиф, в Египте стоит
Над всею землёю владыкою.
Но сердцем смутился почтенный семит,
Не верит он в радость великую.
Не верю – кричит Станиславский-старик
На шутку сынов неудачную.
(Так вызрел у мэтра, держу я пари,
Конфликт с Немировичем-Данченко.)
Когда ж рассказали отцу шутники
Египетские все подробности,
Царя колесницы промчались легки,
Ослицы мешки свои сбросили -
Поверил старик, оживилась душа,
Иакова дух приободрился.
И вот уж воистину жизнь хороша,
Раз есть основанья для гордости.
«Коль жив мой Иосиф в Египте и крут
И слава его не кончается,
Пойду и увижу, пока не умру…» -
Иаков в отъезд собирается.
Евреи с Иаковом в здравом уме
В Египет уйдут не под пиками,
А верить Писанию, жить в той тюрьме
Им впредь до Исхода великого.
Вскричал: «Пусть все прочь удаляются!»
Когда его крик прочь всех лишних унёс,
Братьям он своим открывается.
Так громко рыдал, словно Веня утоп
И осиротел вдруг повторно он.
Услышали все Египтяне тот вопль,
Что жили в дому фараоновом,
Слиняли в момент, точно гнали взашей
Их вон депутаты матросские.
И дальше без лишних дворцовых ушей
Пошли объясненья нефлотские.
«Я брат ваш Иосиф – и задал вопрос
Иосиф от мыслей смещения -
Наш жив ли отец?» Но поджали свой хвост
Братья в очевидном смущении.
Любой бы смутился, когда твои дни
Подвесили чушкой над скважиной.
Хоть так поступить, как по-свински они,
Дано от природы не каждому.
Купцам продавая, срубили братья
Под корень мальца как растеньице,
Не думали, что вниз сорвётся бадья
И в жизни всё так переменится:
На дне бочки с дёгтем окажется мёд,
В подвалах найдётся отдушина,
И узник вчерашний у жизни возьмёт,
Что раньше им недополучено.
Неисповедимы Господни пути.
Лишь мёртвый осёл не брыкается.
К Иосифу братья приказ подойти
Ослушаться остерегаются.
В раздумьях стоят - отвезёт их эскорт
В Сибирь или в Древнюю Грецию?
Читает им Ося не то приговор,
Не то богословскую лекцию:
«Представьте, братишки, что я - это брат,
Измученный вами и проданный
В Египет тому лет пятнадцать назад,
Спасибо, что не изуродован.
Дождями Египта живая вода
Меня окропила по случаю,
Господняя воля прислала сюда
Для вашего благополучия.
Не вы меня продали в рабство - вам Бог
От смерти прислал избавление
За ваши грехи, ибо мне не слабо
Убить вас в любое мгновение.
Когда не отдал я вас в руки толпы -
То Бог заступился за грешников,
Иначе бы вы полегли, как снопы -
Жиды по понятиям здешним вы,
Источник несчастий, всех зол на земле,
Причина невзгод и превратностей.
Но пейсы вам стричь не придётся как мне -
Со мною вы здесь в безопасности.
Не будет Египта голодная рать
Серпом угрожать вам и молотом.
Пять лет у людей сил не будет орать,
Оралам ржаветь и безмолвствовать.
Какие несчастья нас ждут впереди,
Дал Бог мне провидеть заранее:
Два года уже хлеб земля не родит,
Ещё на пять лет испытания
Нам посланы свыше, но их пережить
Должны мы, стерпев измывательства
И выжив в неволе, наверх доложить
О выполненном обязательстве.
В голодные годы народ свой спасти
От Бога досталась мне роль моя.
Его сверхзадача, Писанье гласит,
Плодить нас со скоростью кроликов.
Не самая лучшая в мире родня,
Но род через вас продолжается
(Хоть рыло Иуде набить за меня,
Конечно же, не возбраняется,
Рувима и прочих из вас подлечить...),
Но в целом я к вам не в претензии,
Досталось без конкурса мне получить
На ваше спасенье лицензию.
Господь всемогущий своим сапогом
Меня здесь поставил начальником.
Легко я покинул отеческий дом,
Короткое вышло прощание.
Когда получал я от Бога пинок,
В канаве лежал, вами связанный,
Вы лишь исполнители Божий сапог
Лизали и жиром намазали.
Теперь отправляйтесь к отцу моему,
Скажите: идёт пусть, не мешкая,
В страну, где Иосиф, правитель в дому,
Зерно полной мерою вешает.
Насколько в Египте Иосиф велик,
Отцу по дороге расскажите.
На новое место пусть едет старик
С узлами его и с поклажею.
На лучшей земле я его поселю
И всех, кто с ним вместе прикатится.
В голодных пять лет дом его прокормлю,
Не дам обнищать и растратиться».
Растроганы речью все были до слёз -
Оправдано действо их мерзкое.
Настал, я сказал бы здесь, апофеоз,
Да слово, увы, не библейское.
На Венину шею Иосиф упал
И плакал о прошлых страданиях.
Из рук его Венечка не выпускал,
Сам бился в таких же рыданиях.
Всех братьев Иосиф перецеловал,
Был искренне рад, а не выпивши.
Когда же эмоций закончился шквал,
Они говорили на идише.
Досель иноверцам привыкшие льстить
С Иосифом вновь стали смелыми,
Вкруг восемь плясали, что без двадцати,
И «Хаву Нагилу» заделали.
А утром в семь сорок, как смену сдавать,
Царю доносили дневальные,
Что братья, коверкая страшно слова,
Балдели от пьянства повального.
Винились, но не тяготились виной
Как завсегдатай вытрезвителя,
А женщин средь них не было ни одной,
Что тоже весьма подозрительно.
(Когда крик Иосифа лишних унёс,
Не все, знать, покои оставили.
К утру уж готов был на Осю донос
От тех, кто крутились под ставнями.
А может, прослушки, жучки, провода
Скрывались под вазой с пионами.
С начала истории люди всегда
Наушничали и шпионили.
И только один Михаил Горбачёв
С Бакатиным, щедро проплаченным,
Отдали секретную схему жучков
И не были за руку схвачены.)
Иосифа вызвал к себе фараон,
Своей не скрывающий радости.
Прохладный для вида, но ласковый тон
Журит за вчерашние шалости:
«Случился вчера у евреев приход.
За их поведение хамское
Скажи ты братьям, чтоб навьючили скот
И в землю пошли Ханаанскую.
Гуляют повесы, «Нагилу» поют,
Вдали от семейства им горя нет.
А в жаркой степи, где шакалы снуют,
Отец их некормленый сгорбленный
Сынов ожидает... Детей пусть возьмут,
Рабынь, жён, девиц попристойнее
И в полном составе ко мне приведут -
Все вместе они поспокойнее.
Мне проще евреев держать под рукой,
Чем где-то там гайки завинчивать.
Еврейский народ за великой рекой
Излишне порой предприимчивый.
(Рекой той мог быть Нил, Евфрат, Иордан
Да хоть бы и Шилка с Тунгускою...
Из всех многочисленных рек разных стран
Бог выбрал великую русскую.)
Отдам им владеть всем, что водится здесь.
Забудут голодные ужасы
И будут они тук земли лучшей есть
(Здесь в смысле плодов, а не гумуса).
Тебе мой приказ: обеспечить братьёв
Ослицами и экипажами,
Пока не свезут весь свой род под мой кров,
Не пьянствовать им и не бражничать.
Отца заберут пусть и скарб весь из хат,
Не трогают лишь перекрытия.
Всё лучшее, чем наш Египет богат,
Получат они по прибытию».
Как этносы двигать, Иосиф узнал.
Не вредно дружить с фараонами.
(Иосиф другой чуть поздней за Урал
Народ повезёт эшелонами.
И будет считать верстовые столбы
Потерянное поколение,
В голодной степи обустраивать быт
С одним топором на селение.)
Обделали всё, как велел фараон
В согласии с волей Всевышнего.
По меркам иным - их в один бы вагон,
И больше б о них мы не слышали.
А так, мчат братишки в пыли колесниц
Счастливые и окрылённые.
Иосиф им выделил двадцать ослиц,
А Венечке выдал подъёмные.
Навьючил он десять ослиц для отца
Сплошь лучшими произведеньями.
(Я думаю, что вывозил неспроста
Иосиф Египта творения.
И если чуть позже коллекционер
Шедевр увозил в метрополию -
То первым Иосиф всем подал пример,
Как вещь сохранить для истории.
Понятно, я думаю, и для дураков,
Что время наступит ужасное,
Когда достояния прошлых веков
Начнут отдавать в руки частные.)
Ослиц так навьючить Иосиф велел
Зерном, фуражом и галетами -
Папаша и вдвое бы меньше не съел
За плавание кругосветное.
Братьям путевой Ося выдал паёк,
Домой чтоб явились опрятными -
Одежд перемену, кальсоны, бельё,
А Венечке выдал аж впятеро.
Что мальчик описаться будет не прочь,
Иосиф провидел заранее.
К тому же Иуда, чтоб с чашей помочь,
Юнца обвинил в клептомании.
Братьёв отсылая, Иосиф велел,
Чтоб те по дороге не ссорились,
Наверное, вспомнил, какой беспредел
Они ему раньше устроили.
За Веню особенно переживал,
Домой снаряжая рачительно.
Ведь в триста серебряников капитал
По тем временам был значительным.
Вернуть эту сумму Иосиф тогда
Мог, разве что, с рынка лишь птичьего
И то, если бы он всех братьев продал
Поштучно за цену приличную.
(Когда птичий рынок решили убрать,
В Москве сквернословили матерно.
Напрасно - ведь в области проще продать
И нового взять гасторбайтера.)
Пришли из Египта братишки к отцу,
Одежды с себя едва сбросили,
Военнообязанными на плацу
Докладывают об Иосифе.
Мол, жив наш Иосиф, в Египте стоит
Над всею землёю владыкою.
Но сердцем смутился почтенный семит,
Не верит он в радость великую.
Не верю – кричит Станиславский-старик
На шутку сынов неудачную.
(Так вызрел у мэтра, держу я пари,
Конфликт с Немировичем-Данченко.)
Когда ж рассказали отцу шутники
Египетские все подробности,
Царя колесницы промчались легки,
Ослицы мешки свои сбросили -
Поверил старик, оживилась душа,
Иакова дух приободрился.
И вот уж воистину жизнь хороша,
Раз есть основанья для гордости.
«Коль жив мой Иосиф в Египте и крут
И слава его не кончается,
Пойду и увижу, пока не умру…» -
Иаков в отъезд собирается.
Евреи с Иаковом в здравом уме
В Египет уйдут не под пиками,
А верить Писанию, жить в той тюрьме
Им впредь до Исхода великого.
Обсуждения Иосиф открывается братьям и зовёт отца в Египет