«Сделай жертвенник для приношенья
Мне курений...» (Угости, браток.
- Извини, ведь я при исполненье.
У меня особый табачок,
А не «Нашей марки» папироски,
Что смолит ростовская шпана.)
«...Из акаций струганные доски,
Локоть ширина ему, длина
Меньше метра, высота в два локтя.
Пусть дымок струёй за облака
В небо аромат несёт глубокий,
Словно от цыплёнка-табака.
Жертвенник курения несложен -
Сбитый ящик, несколько колец,
Чистым золотом зато обложен,
На рогах покоится венец.
Под венцом с рогами чуть с наклоном
Золотые кольца нужно вбить.
Оные проушины как лоно
Будут вам влагалищем служить
Для шестов, дабы носить с собою,
Ехать посуху, по морю плыть,
На волнах далёкого прибоя
Фимиамы Господу курить.
Те шесты - из дерева акаций.
Пред ковчегом жертвенник держи,
Где тебе Я буду открываться,
Словно зев у пропасти во ржи.
С благовонным Господу куреньем
Аарон лампады по утрам
Будет поправлять с благоговеньем,
Зажигая их по вечерам,
Чтобы утром их поправить снова.
Повторяется круговорот.
То курение пред Иеговой
Должно сохранять из рода в род.
Я курений чуждых, приношений
Хлебных, возлияний не стерплю...»
(Это лишь в заброшенной деревне
Самогон из злаков люди пьют.)
«Лишь однажды в год перед рогами
Жертву очищений от греха
Меж курений Аарон сварганит -
То святыня будет на века».
Сохраняет кто обряды круто
Знает – под раздачу попадёт
К Иегове в трудную минуту,
Жертву перепутает – убьёт
Бог-ревнитель, чуждое влиянье
Видит Он в деянии ином,
Осуждает жертву возлияний
И шмурдяк, что мы при этом пьём.
(Жаль, что мы живём иным примером,
Суть язычники мы по всему,
Нашим возлиянием сверх меры
Жертву мы приносим, но кому?
Взяточники пятого созыва,
Образумься Путинская рать
Спаивать электорат постылый -
Некому вас будет избирать.)
Моисея Иегова правил
Основательно, рубил с плеча,
Но внезапно обороты сбавил
И сказал как будто невзначай:
«Будешь переписывать всех оптом
Ты сынов Израиля моих -
Каждый даст полсикля Мне на откуп
И не будет язвы между них.
Все от двадцати годов и выше
Половину сикля отдадут
Тем, кто их исправно перепишет,
А иначе струпьями пойдут.
Хочет кто писаться иль не хочет -
Не про то сегодня разговор.
Или деньги пусть кладут на бочку
Иль на всех Я напускаю мор.
Полагаясь на людей приличных,
С неприличных не спускаю глаз.
Как фискалу, Мне небезразлично,
Кто, с каких и сколько Мне отдаст.
Лишки не приму Я от богатых.
С тех, кто оказался на мели
Я сниму последнюю рубаху.
Иегова строг, но справедлив».
(Повезло, выходит, нам, ребята,
Даром нас считают на миру,
Сведенья срисуют про зарплату,
А потом всех разом обдерут.
Сикли половину, кот насикал,
У народа отобрать легко.
Очередь стоит отдать полсикля
В ЖКХ, Чубайсу, под сукно
Положить чиновнику со стажем...
А по мне, чем кровные платить -
Всех тех сборщиков собрать однажды
И всем разом сикли отрубить.
Власть имущему иных виднее,
Без дефолта как изъять рубли.)
Иегова поступил честнее,
Не скрывая замыслы свои.
«Серебро, что даст тебе Израиль,
В теневых оффшорах не гноби
И на дело скинии собранья
Оные рубли употреби.
Нефтедолларов в своей основе
Ты на родину верни сей куш
В память всех сынов пред Иеговой
И во искупление их душ».
Моисею Бог сказал: «Не медли!
Дабы чистоту во всём хранить,
Сделай умывальницу из меди
Руки, ноги Аарону мыть.
Чтоб святое место не поганить,
Подходить всяк должен к алтарю
С чистыми руками и ногами,
Уж про помыслы не говорю.
Омовение перед служеньем
Аарона с помощью воды
Будет вечным пусть постановленьем
Для его потомков в их роды.
Пусть пред жертвою огнепалимой
Руки вытрет насухо старик,
А иначе не любовь, а климакс,
Не куренье Господу, а пшик.
Дабы вера наша не ржавела
Из металлов выбери ты медь.
Любит Иегова, чтобы вера
На солидный встала постамент».
(Мне поверить в это невозможно.
Нас Цветмет опутал, словно спрут,
В наше время медное подножье
Вместе с умывальником сопрут.
Тут на днях правительственный кабель
Пропивали местные юнцы.
Кто купил, тех даже не искали,
Слишком круто вверх ушли концы.
Не бомжа виню и не синюшку,
Имя тем несчастным – легион,
А того, кто в Думе за понюшку
Нужный пролоббировал закон.
Наши ортодоксы подношений
Иегове служат не за страх.
Чем, скажи, не жертвоприношенье
Пьяницу спалить на проводах?)
Моисею Иегова снова
Говорил буквально анадысь:
«Из веществ первейших благовонных
Мазь составь, уменья наберись,
Запиши искусство составленья:
Смирны самоточной с полкило
Ты возьми, а с ней ещё растений,
Благовонных сызмальства зело.
Сделай миро, то есть мазь святую,
Всё и вся в святилище намажь...»
(В цирке, если не запамятую,
Мазь та называется плюмаж.)
«Жертвенник курения, светильник,
Стол, щипцы - всё перемажь подряд.
К той святыне с запахом полыни
Всяк, кто прикоснётся, будет свят.
Аарона с сыновьями тоже
Ты помажь торжественно вполне,
Посвяти в помазанники Божьи,
Им священниками быть при Мне.
Тело прочего в его гордыне
Этой миррой мазать - Мой запрет.
Ибо эта мазь для вас святыня,
А не просто липкий амулет.
Если что подобное составит
Доморощенный Лавуазье,
Постороннего им мазать станет
И бахвалиться о том везде –
Истреблю такого из народа
Своего, ведь Иегова Я!
Скажет кто, в семье не без урода -
Эта истина не для Меня».
Иегова дальше для нирваны
С благовонных выращенных трав,
Чистого ливана и халвана,
Предложил курительный состав
Моисею, вроде для затравки,
Мелко порубить и растолочь.
Я и сам той незнакомой травки
Косячок отведать бы не прочь.
Но живёт служитель под запретом
Раскрывать дурманящий состав
И эффект иной травы при этом
Пользует совсем не для забав,
Ибо в том куренье Иегова
Обнаружит собственный приход.
Но накажет Бог того сурово,
Кто иной приход от травки ждёт.
Галюциоген отыщет дурень,
Обретёт желаемый торчок -
Не сознанье он расширит дурью,
А до точки сузит мозжечок.
Ангела пришлёт Бог с автоматом,
Наркконтроля ксива у него,
Правого, как я, и виноватых
Он положит всех до одного,
Истребит из Своего народа.
И когда поджилками звеня,
Слышу я, в семье не без урода,
Понимаю - это про меня.
Мне курений...» (Угости, браток.
- Извини, ведь я при исполненье.
У меня особый табачок,
А не «Нашей марки» папироски,
Что смолит ростовская шпана.)
«...Из акаций струганные доски,
Локоть ширина ему, длина
Меньше метра, высота в два локтя.
Пусть дымок струёй за облака
В небо аромат несёт глубокий,
Словно от цыплёнка-табака.
Жертвенник курения несложен -
Сбитый ящик, несколько колец,
Чистым золотом зато обложен,
На рогах покоится венец.
Под венцом с рогами чуть с наклоном
Золотые кольца нужно вбить.
Оные проушины как лоно
Будут вам влагалищем служить
Для шестов, дабы носить с собою,
Ехать посуху, по морю плыть,
На волнах далёкого прибоя
Фимиамы Господу курить.
Те шесты - из дерева акаций.
Пред ковчегом жертвенник держи,
Где тебе Я буду открываться,
Словно зев у пропасти во ржи.
С благовонным Господу куреньем
Аарон лампады по утрам
Будет поправлять с благоговеньем,
Зажигая их по вечерам,
Чтобы утром их поправить снова.
Повторяется круговорот.
То курение пред Иеговой
Должно сохранять из рода в род.
Я курений чуждых, приношений
Хлебных, возлияний не стерплю...»
(Это лишь в заброшенной деревне
Самогон из злаков люди пьют.)
«Лишь однажды в год перед рогами
Жертву очищений от греха
Меж курений Аарон сварганит -
То святыня будет на века».
Сохраняет кто обряды круто
Знает – под раздачу попадёт
К Иегове в трудную минуту,
Жертву перепутает – убьёт
Бог-ревнитель, чуждое влиянье
Видит Он в деянии ином,
Осуждает жертву возлияний
И шмурдяк, что мы при этом пьём.
(Жаль, что мы живём иным примером,
Суть язычники мы по всему,
Нашим возлиянием сверх меры
Жертву мы приносим, но кому?
Взяточники пятого созыва,
Образумься Путинская рать
Спаивать электорат постылый -
Некому вас будет избирать.)
Моисея Иегова правил
Основательно, рубил с плеча,
Но внезапно обороты сбавил
И сказал как будто невзначай:
«Будешь переписывать всех оптом
Ты сынов Израиля моих -
Каждый даст полсикля Мне на откуп
И не будет язвы между них.
Все от двадцати годов и выше
Половину сикля отдадут
Тем, кто их исправно перепишет,
А иначе струпьями пойдут.
Хочет кто писаться иль не хочет -
Не про то сегодня разговор.
Или деньги пусть кладут на бочку
Иль на всех Я напускаю мор.
Полагаясь на людей приличных,
С неприличных не спускаю глаз.
Как фискалу, Мне небезразлично,
Кто, с каких и сколько Мне отдаст.
Лишки не приму Я от богатых.
С тех, кто оказался на мели
Я сниму последнюю рубаху.
Иегова строг, но справедлив».
(Повезло, выходит, нам, ребята,
Даром нас считают на миру,
Сведенья срисуют про зарплату,
А потом всех разом обдерут.
Сикли половину, кот насикал,
У народа отобрать легко.
Очередь стоит отдать полсикля
В ЖКХ, Чубайсу, под сукно
Положить чиновнику со стажем...
А по мне, чем кровные платить -
Всех тех сборщиков собрать однажды
И всем разом сикли отрубить.
Власть имущему иных виднее,
Без дефолта как изъять рубли.)
Иегова поступил честнее,
Не скрывая замыслы свои.
«Серебро, что даст тебе Израиль,
В теневых оффшорах не гноби
И на дело скинии собранья
Оные рубли употреби.
Нефтедолларов в своей основе
Ты на родину верни сей куш
В память всех сынов пред Иеговой
И во искупление их душ».
Моисею Бог сказал: «Не медли!
Дабы чистоту во всём хранить,
Сделай умывальницу из меди
Руки, ноги Аарону мыть.
Чтоб святое место не поганить,
Подходить всяк должен к алтарю
С чистыми руками и ногами,
Уж про помыслы не говорю.
Омовение перед служеньем
Аарона с помощью воды
Будет вечным пусть постановленьем
Для его потомков в их роды.
Пусть пред жертвою огнепалимой
Руки вытрет насухо старик,
А иначе не любовь, а климакс,
Не куренье Господу, а пшик.
Дабы вера наша не ржавела
Из металлов выбери ты медь.
Любит Иегова, чтобы вера
На солидный встала постамент».
(Мне поверить в это невозможно.
Нас Цветмет опутал, словно спрут,
В наше время медное подножье
Вместе с умывальником сопрут.
Тут на днях правительственный кабель
Пропивали местные юнцы.
Кто купил, тех даже не искали,
Слишком круто вверх ушли концы.
Не бомжа виню и не синюшку,
Имя тем несчастным – легион,
А того, кто в Думе за понюшку
Нужный пролоббировал закон.
Наши ортодоксы подношений
Иегове служат не за страх.
Чем, скажи, не жертвоприношенье
Пьяницу спалить на проводах?)
Моисею Иегова снова
Говорил буквально анадысь:
«Из веществ первейших благовонных
Мазь составь, уменья наберись,
Запиши искусство составленья:
Смирны самоточной с полкило
Ты возьми, а с ней ещё растений,
Благовонных сызмальства зело.
Сделай миро, то есть мазь святую,
Всё и вся в святилище намажь...»
(В цирке, если не запамятую,
Мазь та называется плюмаж.)
«Жертвенник курения, светильник,
Стол, щипцы - всё перемажь подряд.
К той святыне с запахом полыни
Всяк, кто прикоснётся, будет свят.
Аарона с сыновьями тоже
Ты помажь торжественно вполне,
Посвяти в помазанники Божьи,
Им священниками быть при Мне.
Тело прочего в его гордыне
Этой миррой мазать - Мой запрет.
Ибо эта мазь для вас святыня,
А не просто липкий амулет.
Если что подобное составит
Доморощенный Лавуазье,
Постороннего им мазать станет
И бахвалиться о том везде –
Истреблю такого из народа
Своего, ведь Иегова Я!
Скажет кто, в семье не без урода -
Эта истина не для Меня».
Иегова дальше для нирваны
С благовонных выращенных трав,
Чистого ливана и халвана,
Предложил курительный состав
Моисею, вроде для затравки,
Мелко порубить и растолочь.
Я и сам той незнакомой травки
Косячок отведать бы не прочь.
Но живёт служитель под запретом
Раскрывать дурманящий состав
И эффект иной травы при этом
Пользует совсем не для забав,
Ибо в том куренье Иегова
Обнаружит собственный приход.
Но накажет Бог того сурово,
Кто иной приход от травки ждёт.
Галюциоген отыщет дурень,
Обретёт желаемый торчок -
Не сознанье он расширит дурью,
А до точки сузит мозжечок.
Ангела пришлёт Бог с автоматом,
Наркконтроля ксива у него,
Правого, как я, и виноватых
Он положит всех до одного,
Истребит из Своего народа.
И когда поджилками звеня,
Слышу я, в семье не без урода,
Понимаю - это про меня.
Обсуждения И всем разом сикли отрубить