Саула на царство

Некто из сынов Вениамина,
Имя его Кис, в округе жил.
Знатный человек, имел скотину
Он в достатке и красавца сына.
Вот уж кого Бог не обделил

Ни лицом, сложением, ни ростом.
С ним сравниться – залезай на стул.
Закурить попросит папиросу –
Отдадут всю пачку без вопросов.
Вот таким был Кисин сын Саул.

Как-то раз ослицы у папаши
Загуляли, не вернулись в хлев.
Сына шлёт отец искать пропавших
Тех ослиц, слугу Саулу давши,
Пастухов за ту пропажу взгрев.

И пошёл сын на гору Ефрема,
Землю Шаалим всю обошёл,
Исходил сто вёрст и днём, и в темень,
Но искал скотину бессистемно,
Потому ослиц он не нашёл

И сказал слуге: «Давай вернёмся.
Как в стогу застёжки от штиблет,
Не найти пропажи, мне сдаётся.
А отец наш с горя изведётся,
Думая, что мы пропали вслед».

А слуга, видать, с солидным стажем,
Отвечал: «Нет, нам назад нельзя.
Кис тебя, возможно, не накажет
И простит сынку ослиц пропажу,
А меня он взгреет почём зря

Так, что жир растопится подкожный...
С высоты на бренный мир взглянуть
Нам Господь без ДжиПиЭс поможет.
В городе здесь человек есть Божий.
Он укажет нам к ослицам путь».

«Только что нам дать тому провидцу –
Говорил в ответ слуге Саул –
Издержались мы, как говорится,
Даже лезвий нет, чтобы побриться,
Без подарков наш пустой баул».

Здесь слуга, калачик тёртый, в тиглях
Побывавший, с мукой пополам
Серебра вдруг вынул четверть сикля
И сказал, преобразившись ликом:
«Господу последнее отдам».

Хорошо ты говоришь; пойдём же -
Отвечал Саул – где твой пророк? -
Быстро подсчитав в уме, похоже,
Что ослицы будут подороже.
Говорят же – жадность не порок.

Самуил им сам спешит навстречу
Бел как лунь и крошится как мел.
Катаракт тогда ещё не лечат,
Только тот, кто Господом отмечен
Силы сохраняет при уме.

Жрец имел виденье в полнолунье
Про Саула, появленья ждал,
Ведь совсем недавно накануне
За сынов своих как отступную
Дать царя старшинам обещал.

И теперь, едва завидев глыбу,
Гору мышц со взглядом не тупым,
Жрец услышал с неба: «Царь твой прибыл,
Глянь, какого парня ты надыбал,
Среди прочей мелкой шантрапы.

Царь Саул помазанником Божьим
От руки спасет Филистимлян
Мой народ. С мурашками на коже
Он взывал о деле неотложном
Громко так, что вопль достиг Меня.

Будет управлять Моим народом
Этот человек, что выше всех
В Израиле, не иногородний,
Наш, Вениаминовой породы,
А не выкормыш сторонних сект.

Собери ни много, и ни мало
Тридцать человек, на высоте,
Как положено по ритуалу
Жертву принеси. Так этот малый
Обретёт царя авторитет».

Как бывает часто на охоте,
Вышел зверем на ловца Саул.
Самуил стоял в своих воротах,
На других смотрел вполоборота,
А к Саулу корпус развернул.

Тот к нему, понятно, обратился,
Видя надпись на дому – Судья:
«Где найти, отец, дом прозорливца?»
Старец отвечал не без амбиций:
«Прозорливца ищешь? Это я.

Расскажу, что у тебя на сердце,
Как придём с тобой на высоту,
Где уже готово мясо с перцем.
Жертвоприношение без специй -
Что кричать немому в пустоту.

О пропаже не печалься даже,
Прочь гони свою дурную мысль -
Что ты скажешь, как придёшь к папаше,
Про ослиц, три дня уж как пропавших?
На моём дворе они нашлись.

И кому как не тебе отныне
В Израиле всё принадлежит
Вожделенное - вода в пустыни,
Дыни, виноградники, рабыни,
Всё, что спит, лежит, стоит, бежит?

Не тебе ли, не всему ли дому
Твоего отца?» В ответ Саул
Вроде как смутился – племя скромно
Наше по размеру, честь огромна

И к чему ты это всё загнул?

Дальше всё, что там происходило,
Шло на высоте на пикнике.
Но не там, где дуло и кружило,
А на даче мясо без прожилок
Приготовил повар в колпаке.

Со слугою Самуил Саула
В комнату на тридцать аж персон
Ввёл, в углу почётном, где не дуло,
Дал им место первое со стулом
И Саула осенил перстом.

А когда им жрец велел поставить
Мясо то, что раньше для себя
Приказал зажарить и оставить,
Есть другие даже перестали,
С уваженьем глядя на ребят.

Далее с Саулом лез на кровлю
Самуил и долго говорил
Про нелёгкою царёву долю
И на кровле (ближе к Богу что ли?)
Жрец постель Саулу постелил.

Рано утро жрец, помазав мирром,
Провожал Саула на вокзал
И сказал: «Слугу закрой в сортире,
Чтоб не мельтешил, и сам встань смирно,
Слушай то, что Бог мне наказал».