Широка была моя родная,
Сутки добирались самолетом
По стране, от края и до края,
Где летали лишь Аэрофлотом.
Было небо чище,реки глубже,
Не искали люди перемен.
Мирный атом был повсюду нужен,
Юбки женщины носили до колен.
За копеечку - стакан водички с газом,
А за гривенник - пара пирожков.
СПИД, чума и прочие заразы
Были еще выдумкой врагов.
Пугачева - пока стройная девица,
Раймонд Паулс играет в кабаке.
И Болгария была нам заграница,
И Кобзон еще не в парике.
Свиданья назначали под часами,
Мобилок и компьютеров не знали.
Девчонок на трамвае провожали,
И на прощанье в щечку целовали.
Космонавтов знали - вплоть до отчества,
И повышенные брали обязательства.
Изучали Ильичёво "творчество",
"Голубой" считали прилагательным.
Делать деньги еще не умели,
На червонец неделями жили.
Сериалы совсем не глядели,
И гораздо теснее дружили.
Жизнь становится лучше и краше,
Нам покорны высоты и дали.
Оценить бы деянья наши -
Какими были и кем мы стали.
Сутки добирались самолетом
По стране, от края и до края,
Где летали лишь Аэрофлотом.
Было небо чище,реки глубже,
Не искали люди перемен.
Мирный атом был повсюду нужен,
Юбки женщины носили до колен.
За копеечку - стакан водички с газом,
А за гривенник - пара пирожков.
СПИД, чума и прочие заразы
Были еще выдумкой врагов.
Пугачева - пока стройная девица,
Раймонд Паулс играет в кабаке.
И Болгария была нам заграница,
И Кобзон еще не в парике.
Свиданья назначали под часами,
Мобилок и компьютеров не знали.
Девчонок на трамвае провожали,
И на прощанье в щечку целовали.
Космонавтов знали - вплоть до отчества,
И повышенные брали обязательства.
Изучали Ильичёво "творчество",
"Голубой" считали прилагательным.
Делать деньги еще не умели,
На червонец неделями жили.
Сериалы совсем не глядели,
И гораздо теснее дружили.
Жизнь становится лучше и краше,
Нам покорны высоты и дали.
Оценить бы деянья наши -
Какими были и кем мы стали.
Обсуждения Широка была страна