Надвигается навигация,
Лёд шурует по свежей воде.
А огни общежитья негаснущие –
Как огни маяков в темноте.
Здесь по двести грамм неразбавленных
И по триста, коль не устал,
Чтоб встряхнулся, забылся, расслабился,
Чтоб не хмурился плавсостав.
Хлеб с лучком. Банки кильки в томате.
Дым табачный слоями висит.
И в ладонях чьих-то внимательных
Гулевая гитара грустит.
К чёрту посланы все заботы.
Нынче острое слово в цене,
Просмолённые анекдоты,
Трёп о женщинах и о вине.
Эх, житуха не слишком пригожая!
Холостяцкая серая мышь, -
Незатейливая, неухоженная,
Ты в печёнках у многих сидишь.
Впрочем, что там! Из этого круга
Все уйдут – кто сперва, кто в конец.
И у каждого будет подруга
И семейный терновый венец.
Только хрен этот редьки не слаще,
Чтоб свободу свою променять
На неволю, уют и на «ящик» -
Это надо, братва, понимать.
Будет так или, может, иначе,
А покуда на пьяной слезе
Выдай, брат, про скалистый Рыбачий
Песню ту, что подхватим мы все.
Лёд шурует по свежей воде.
А огни общежитья негаснущие –
Как огни маяков в темноте.
Здесь по двести грамм неразбавленных
И по триста, коль не устал,
Чтоб встряхнулся, забылся, расслабился,
Чтоб не хмурился плавсостав.
Хлеб с лучком. Банки кильки в томате.
Дым табачный слоями висит.
И в ладонях чьих-то внимательных
Гулевая гитара грустит.
К чёрту посланы все заботы.
Нынче острое слово в цене,
Просмолённые анекдоты,
Трёп о женщинах и о вине.
Эх, житуха не слишком пригожая!
Холостяцкая серая мышь, -
Незатейливая, неухоженная,
Ты в печёнках у многих сидишь.
Впрочем, что там! Из этого круга
Все уйдут – кто сперва, кто в конец.
И у каждого будет подруга
И семейный терновый венец.
Только хрен этот редьки не слаще,
Чтоб свободу свою променять
На неволю, уют и на «ящик» -
Это надо, братва, понимать.
Будет так или, может, иначе,
А покуда на пьяной слезе
Выдай, брат, про скалистый Рыбачий
Песню ту, что подхватим мы все.
Обсуждения Надвигается навигация...