В немой действительности сердце вновь заныло,
Усталою рукой официант кладет меню.
Мне кажется, все это уже было,
Мне это снилось? Или это дежа вю?
Нам классик рассказал, что жизнь – это театр.
Все так и есть. Фактически вся жизнь – игра.
Одно и то же происходит акт за актом,
И завтра будет то же, что вчера.
Опять звучат все те же праздничные залпы,
И прошлогодний наполняется бокал…
Достаточно игры! Гасите рампы.
Актер уходит в «никуда», актер устал.
Я продолжаю находиться в этом мире,
Худом, в котором лучше быть, чем на войне.
Но вот вопрос, что лучше – одиночество в квартире?
Или быть может одиночество в толпе?
На улице, асфальтовом погосте,
Я перестану быть, когда сольюсь с толпой.
Но как же хочется сказать: «Постойте!»
И крикнуть: «Посмотрите, я еще живой!»
И находясь в пожизненном плену у денег,
Мы пробегаем мимо сказочных картин.
Мы все спешим, и дом наш – муравейник.
Остановиться мы не можем, не хотим.
Усталою рукой официант кладет меню.
Мне кажется, все это уже было,
Мне это снилось? Или это дежа вю?
Нам классик рассказал, что жизнь – это театр.
Все так и есть. Фактически вся жизнь – игра.
Одно и то же происходит акт за актом,
И завтра будет то же, что вчера.
Опять звучат все те же праздничные залпы,
И прошлогодний наполняется бокал…
Достаточно игры! Гасите рампы.
Актер уходит в «никуда», актер устал.
Я продолжаю находиться в этом мире,
Худом, в котором лучше быть, чем на войне.
Но вот вопрос, что лучше – одиночество в квартире?
Или быть может одиночество в толпе?
На улице, асфальтовом погосте,
Я перестану быть, когда сольюсь с толпой.
Но как же хочется сказать: «Постойте!»
И крикнуть: «Посмотрите, я еще живой!»
И находясь в пожизненном плену у денег,
Мы пробегаем мимо сказочных картин.
Мы все спешим, и дом наш – муравейник.
Остановиться мы не можем, не хотим.
Обсуждения В немой действительности...