Опять медсестра из вены,
Берёт мою кровь шприцом.
А я почему-то бледный,
Нет мыслей в уме пустом.
Не страшно, но неохота,
Опять вдыхать жизнь больниц.
В наркоза нырять болото,
В сон мира людей без лиц.
В нём врач царь и Бог и правит,
А я пациент лишь здесь.
Размеру палаты равен,
Вокруг меня мир мой весь.
Палата моя — тринадцать,
На этот раз повезло.
И буду я улыбаться:
Тринадцать — моё число.
Опять медсестра из вены,
Берёт мою кровь шприцом.
А я не грущу — я вредный,
И я — человек с лицом...
Марковцев Ю.
Берёт мою кровь шприцом.
А я почему-то бледный,
Нет мыслей в уме пустом.
Не страшно, но неохота,
Опять вдыхать жизнь больниц.
В наркоза нырять болото,
В сон мира людей без лиц.
В нём врач царь и Бог и правит,
А я пациент лишь здесь.
Размеру палаты равен,
Вокруг меня мир мой весь.
Палата моя — тринадцать,
На этот раз повезло.
И буду я улыбаться:
Тринадцать — моё число.
Опять медсестра из вены,
Берёт мою кровь шприцом.
А я не грущу — я вредный,
И я — человек с лицом...
Марковцев Ю.
картинка из интернета.
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № S108-179667.
Обсуждения Болезни мир - сон без лиц
Твои поклонники и стихолюбы в одном лице.
Пиши всегда, пиши везде, хоть в палате, хоть на кресте.
Поэт буди горящим словом , сердца и души простого народа.
В палаты не ломися царские , не обретёшь там ласки царской.
А будь поближе к простому народу. Всегда можно рассчитывать на краюху хлеба. Не дадут умереть с голоду.