Он завёл её...

Он завёл её так, как заводят собаку иль кошку,
Чтоб поить, чтоб кормить, чтоб ласкать и, конечно, любить.
Она, правда, была на слонёночка больше похожа,
В стае младших собратьев пушистых - двуногая сыть.

Сыть ни сыть, а в глазах - неизбывная преданность псины,
Словно что-то в душе было мёртвым, холодным, как снег.
И присутствие рядом такого златого мужчины
Говорило, что в жизнь к ней пожаловал свой ЧЕЛОВЕК.

Она мордочкой ласково тёрлась о добрые руки,
Целовала ладони, зажмурив от счастья глаза.
И в молчании полном терпела танталовы муки,
Зная, разум бесстрастно поставил печать: ей НЕЛЬЗЯ!

Срамота, она к этой команде давно уж привыкла,
Запретила мечтать себе даже о жизни земной.
Но в стране абсолютных запретов и личных невыгод
Оставаться навек не желала совсем на постой.

А потом, поблуждав в лабиринте всех мыслей кошачьих,
Вывод сделала: сытью остаться. Так лучше для всех.
Человек, он о кошке не может и думать иначе.
Для него - мур, мур, мур, мяу, мур, - это твёрдый орех.