У меня небольшой юбилей - тридцатый раз мои стихи публикуют в "литературно-дискуссионном журнале при Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина «Писатель. XXI век»
опубликованные в третьем за этот год номере журнала, мои стихи:
ПРЕДТЕЧИ КРУЖАТ
Опадающие листья —
Дети, опустившиеся на колени
перед отцом.
Возьми их за руку,
Проведи их сквозь ночь,
Сквозь безголосие,
До исхода последнего из них
Я присягал быть…
Говоришь и ты так, как говорил первый
и скажет последний…
Где тело жизни будет трещать по швам…
Обетованное твоим глазам!
В тиснении фонетики вес чистой траты,
Стремленье языка к мгновению.
Отдай цветам осенним это позднее
«люблю»…
Вот в этих гулких комнатах возврата
У самых окон правды на грани высоты
В тропе, которой нет.
Пасьянс разложат в ветре эти строки…
На ветвях безмолвия
Профиль заглавной утренней черты…
И точка…
Нет! — из точки нити
В пространстве, вывернутом наизнанку
До сращивания противостояний голосов
в романс предвечных.
Предтечи кружат…
Листва исцарапает кожу неба,
И милосердием лягут слезы, белые,
как Бог…
Какое плодоносное отчаянье;
Как две печали в нас
И обе проповедуют в тебе:
Одна — печаль о Боге,
Вторая — печаль о мире,
Живое и мертвое…
Так голод Времени
Рождает промежуток под названием
жизнь.
Мы придем к Тебе однажды, как опавшие
листья,
Искупающие собой,
Слезами замаливающие
Бедность монет земных.
Посмотри, мы вспоминаем молитвы…
Решивший совладать с миром
Услышит всегда в ответ «обними меня там,
где горечь непосильна»
Соверши то, что не в силах совершить
ни один человек — «обними меня»…
И поёт поэзия в жестах бесшумных,
И летит над полями асфоделий
В то, что ещё обнаженней песнопений
МИР, КАКИМ ОН БЫЛ СОЗДАН
Когда‑то давно, все мы были маленькими
и обнажённо-искренними.
Мы держали на открытых ладошках
божьих коровок
и, всем сердцем веря в их всесильность,
твердили:
— божья коровка, улети на небо,
принеси нам хлеба…
Потом пришли странные люди и стали
убеждать нас в том,
что есть ненависть, злоба, ревность,
боль, счастье….
Они твердили это, самозабвенно веря
в то, что это существует.
Одни из нас поверили им, другие нет…
Те, что поверили, стали придумывать себе
ненависть, злобу, ревность, боль счастье…
Те, что не поверили, до сих пор видят
божьих коровок, садящихся на ладони,
и знают, что есть всесильный мир,
в котором всё так, каким это было создано.
2012
Я СЕГОДНЯ ТОБОЙ
НАЗОВУ ВСЕ СЛОВА
В лампе вечерней сквозь миндальное «фа»…
В лампе касания сквозь мотыльковое «соль»…
Падает слово на обнаженное тело листа —
Переплетение букв, откровенье,
Глава «роза строк».
Линия звука,
Литер изгиб,
Теснота…
Тень, превратившая в музыку,
Знаешь ли ты —
Там, где все спят, боги пишут на наших
устах
Ню откровения гамм у священной воды.
Бездоказательно время, испившее «до»
Воском стекает строка обожженности губ…
Мне ли не знать — это «ре» возгорания снов,
Мне ли не знать — это «ми» быстротечных минут.
Преданно логосы тянутся к горлу небес…
Руки расправлены,
Пересыпайся летать!
Где раскаленное «фа» прорастает в диез…
Где я сегодня тобой назову все слова.
2020
МОЯ ДОРОГАЯ, МОЯ АВЕ
Моя Дорогая, моя Ночь,
Поэты живут только один раз,
Им не выдержать несколько жизней…
В их сердце танцует вселенная,
Она — всё, чем они могут быть.
В этом мире вдохов и серпов,
В стержне вечного вечера
Мы вытираем слезы заблудших изнутри.
Смерть приближается к ним разными способами,
Осенние аллеи кровоточат,
Исповедуя их ностальгию.
Где вы находитесь на самом деле,когда пишите?
Светом я касаюсь строк днем,
А вечером переписываю их от руки.
Я танцую на скалах бессмертного дыхания,
И если я падаю, я всегда знаю —
Это всего лишь новый разбег.
Что‑то снова падает из глаз в небо
Чтобы служить свету, которым мы были.
Моя Дорогая, моя Нежность,
Пропитанные чернилами,
Прежде чем что‑то написать,
мы должны были испить это,
Мы должны были изготовить чернила для написания.
Даже если нам не выдадут одежды,
Чтобы прикрыть шрамы от пребывания на земле,
Позади нас уже нет ничего.
Так рождаются бури и те, кто знают грядущее затишье.
Какой трепет толкает нас с тобой
в объятья друг друга,
В открытую ночь, в эту твою
и мою хрупкость,
Где вода взывает к чаше.
Найди меня открытым, как свет вечного маяка,
Не остывшего до Бездны.
Так блаженно и ослепительно знать тебя,
Ты — поэзия в моей крови,
Мы — огни строк, что изгибаются
в поисках безумной мелодии.
Наша кожа стала тоньше,ее почти уже нет.
Моя Дорогая, моя Вечность,
Все женщины на земле сошли с ума,
А мужчины так и не поняли, какая жажда принадлежала их рукам,
Таким пламенем вечно горит осень.
Это их голос, прежде чем стать необитаемым в деревьях зимы,
В ветвях, которые питают эти костры, произносит:
— Люби меня, потому что я умоляю, я умоляю любовью.
Делайте с любовью то, что делает с вами любовь!
Вы — лишь тени на стене, и наступитвечер.
Моя Дорогая, моя Аве,
Я расскажу тебе только солнце.
Тут, где растет немыслимое,
Кто‑то снова придет, чтобы срезать его ветви…
И ты, проросшая цветами, сложишь свои крылья
И уснешь в лугах тоски, в тех, что тайно владеют даром слез.
Там, где нас еще нет, и уже нет…смыть время и его язык,
Тот, что, приходит просить к нам соли…
Тот язык, где деревья проросли, чтобы
стать гробами или книгами.
Я знаю этот язык… этот язык создан из голода,
Он создан красотой в ненасытной пустоте
Чтобы выпустить раненых газелей
на зеленые луга и в стихи.
Аве,
Я верю в небо твоих губ
И больше ни во что на этой земле.
Пока пустыня умирает, где‑то идет дождь.
После каждой войны кто‑то пишет историю шрамов.
Переполненные необъяснимым расстоянием
В их сердцевине написана боль или радость…
Мотивы смерти всегда помещены в патроны,
А вино всегда возвращается в виноград.
Даже в черных опечатках ночи, Аве,
В этом мгновении песня любви длится целую вечность.
Каждый раз я возвращаюсь к тебе наяву,
Ибо мы есть любовь.
2020
ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ КАЧАЕТ АЛОЕ МОРЕ…
Там, где сердце качает красное море…
Медленно отпускать с пальцев строки
по твоим позвонкам…
Обнаженная орфография рук…
Смотреть, как в изгибах просыпается эрос,
Слышать, как касание перетекает в тебя,
Ждать пока оно остановится и замрет.
Алый глагол горящего ветра…
Эта невесомая пауза —
пунктуация сближения,
Световой текст за гранью тел,
Три октавы ветра, риф нежности,
Тон безумия, оттенок экстаза.
Так цветы, раскрываясь,
обжигаются о теплый ветер.
Запутать пальцы в рифмах твоих волос…
Прочитать откровение твоих глаз,
Пропитанное безвременьем и пламенем.
Смешиваться с ночью,
С вином шатких ступеней,
С лирикой сумасшедшего оркестра…
В этих контурах жажды,
В этих литерах движений.
Там, где сердце качает алое море…
Пить слова пока не напьемся…
эта жажда не имеет дна.
Переливать огонь
в заклинания влажных тел.
В этих августовских безднах
в путешествии трепета.
Становлюсь на колени
посреди стихотворения.
Лексикон огня, святилище
ярких вспышек…
Экзорцизм танцующих мотыльков.
Ты истекаешь словом,
которое я произношу…
Ты вздрагиваешь словом,
Которое сильней силы тяжести.
Там, где сердце качает красное море,
Наши голоса будут горящим ветром.
НЕБО ЦВЕТА ИНДИГО
Способность видеть в полной темноте…
В совершенном безмолвии звучит и день и ночь…
Мелодия глаз её и их оттенков…
Воздух, разглаживающий ткани белых знамён нашей нежности…
Мои руки, что плавно перебирают аккорд за аккордом твои звучания…
И напряжение белого ветра сменяет шёлковое дыхание нежности…
Губы склоняются к тебе боль дня стереть узоры из шрамов дневных богов,
что пытаются научить тебя забывать о нежности…
Влить в каждую клеточку откровение любви…
Нет, не телами наполнены ночи влюблённых, Душами…
И ищут руки рук — моих, иных…Ведут в осязаемую полночь…
Перемешивать акценты губ, звуков, слов…
Отдать друг друга ветру нежности, и видеть, как он меняет нас…
Мотыльки бьются насмерть с огнём, а после сливаются с ночью…
Когда у тебя не останется сил пить, поднесу к губам губами глоток воды…
Я в твоем глотке, а ты в моем…
Вдох и выдох…
И руки сплетены, чтобы рождалось
Небо цвета Индиго,
Веруя в Любовь.
2015
НЕБОМ
Небо внутри тебя….
Тень — лишь событие жизни,
Лживая болтовня, тех,
кто не слышит выше.
2017
МОТЫЛЬКОВОЕ
Казанова бессмертен, смертен плач Казановы.
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя —
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы — бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот разлукам учил.
В этом свете серебряном в чёрной оправе
Собирая взаимности раскалённую дань,
Кто учил Тебя песням, тот был ими отравлен.
Кто учил обнаженью, тот искал его сам.
О, влюблённое время для взимания нежных —
Встать на то остриё, где Твой медленный взгляд,
Распечатать губамимотыльковую нежность…
Кто учил Тебя радости, тот печаль понимал.
2012
СОКРОВЕННОЕ
Тяжелый медленный мир,
Желтый лист думает о листопаде,
У него есть точное место, куда он упадёт,
У него есть точное мгновение,когда он упадёт.
И говорит Бог: "время",
И наступает осень.
И говорит Бог: "осень",
И летят листья в Чаши Господни.
Дегустация силы голосов происходит всегда на холоде,
Там, произносим слова мы, на которые
можно ответить лишь молчанием.
Пылает в пробеле не слово...
Когда нам "вырывают" язык,
мы начинаем говорить глазами...
Вчера слезами исповедовался мне закат...
Потоки наших слёз равновелики.
опубликованные в третьем за этот год номере журнала, мои стихи:
ПРЕДТЕЧИ КРУЖАТ
Опадающие листья —
Дети, опустившиеся на колени
перед отцом.
Возьми их за руку,
Проведи их сквозь ночь,
Сквозь безголосие,
До исхода последнего из них
Я присягал быть…
Говоришь и ты так, как говорил первый
и скажет последний…
Где тело жизни будет трещать по швам…
Обетованное твоим глазам!
В тиснении фонетики вес чистой траты,
Стремленье языка к мгновению.
Отдай цветам осенним это позднее
«люблю»…
Вот в этих гулких комнатах возврата
У самых окон правды на грани высоты
В тропе, которой нет.
Пасьянс разложат в ветре эти строки…
На ветвях безмолвия
Профиль заглавной утренней черты…
И точка…
Нет! — из точки нити
В пространстве, вывернутом наизнанку
До сращивания противостояний голосов
в романс предвечных.
Предтечи кружат…
Листва исцарапает кожу неба,
И милосердием лягут слезы, белые,
как Бог…
Какое плодоносное отчаянье;
Как две печали в нас
И обе проповедуют в тебе:
Одна — печаль о Боге,
Вторая — печаль о мире,
Живое и мертвое…
Так голод Времени
Рождает промежуток под названием
жизнь.
Мы придем к Тебе однажды, как опавшие
листья,
Искупающие собой,
Слезами замаливающие
Бедность монет земных.
Посмотри, мы вспоминаем молитвы…
Решивший совладать с миром
Услышит всегда в ответ «обними меня там,
где горечь непосильна»
Соверши то, что не в силах совершить
ни один человек — «обними меня»…
И поёт поэзия в жестах бесшумных,
И летит над полями асфоделий
В то, что ещё обнаженней песнопений
МИР, КАКИМ ОН БЫЛ СОЗДАН
Когда‑то давно, все мы были маленькими
и обнажённо-искренними.
Мы держали на открытых ладошках
божьих коровок
и, всем сердцем веря в их всесильность,
твердили:
— божья коровка, улети на небо,
принеси нам хлеба…
Потом пришли странные люди и стали
убеждать нас в том,
что есть ненависть, злоба, ревность,
боль, счастье….
Они твердили это, самозабвенно веря
в то, что это существует.
Одни из нас поверили им, другие нет…
Те, что поверили, стали придумывать себе
ненависть, злобу, ревность, боль счастье…
Те, что не поверили, до сих пор видят
божьих коровок, садящихся на ладони,
и знают, что есть всесильный мир,
в котором всё так, каким это было создано.
2012
Я СЕГОДНЯ ТОБОЙ
НАЗОВУ ВСЕ СЛОВА
В лампе вечерней сквозь миндальное «фа»…
В лампе касания сквозь мотыльковое «соль»…
Падает слово на обнаженное тело листа —
Переплетение букв, откровенье,
Глава «роза строк».
Линия звука,
Литер изгиб,
Теснота…
Тень, превратившая в музыку,
Знаешь ли ты —
Там, где все спят, боги пишут на наших
устах
Ню откровения гамм у священной воды.
Бездоказательно время, испившее «до»
Воском стекает строка обожженности губ…
Мне ли не знать — это «ре» возгорания снов,
Мне ли не знать — это «ми» быстротечных минут.
Преданно логосы тянутся к горлу небес…
Руки расправлены,
Пересыпайся летать!
Где раскаленное «фа» прорастает в диез…
Где я сегодня тобой назову все слова.
2020
МОЯ ДОРОГАЯ, МОЯ АВЕ
Моя Дорогая, моя Ночь,
Поэты живут только один раз,
Им не выдержать несколько жизней…
В их сердце танцует вселенная,
Она — всё, чем они могут быть.
В этом мире вдохов и серпов,
В стержне вечного вечера
Мы вытираем слезы заблудших изнутри.
Смерть приближается к ним разными способами,
Осенние аллеи кровоточат,
Исповедуя их ностальгию.
Где вы находитесь на самом деле,когда пишите?
Светом я касаюсь строк днем,
А вечером переписываю их от руки.
Я танцую на скалах бессмертного дыхания,
И если я падаю, я всегда знаю —
Это всего лишь новый разбег.
Что‑то снова падает из глаз в небо
Чтобы служить свету, которым мы были.
Моя Дорогая, моя Нежность,
Пропитанные чернилами,
Прежде чем что‑то написать,
мы должны были испить это,
Мы должны были изготовить чернила для написания.
Даже если нам не выдадут одежды,
Чтобы прикрыть шрамы от пребывания на земле,
Позади нас уже нет ничего.
Так рождаются бури и те, кто знают грядущее затишье.
Какой трепет толкает нас с тобой
в объятья друг друга,
В открытую ночь, в эту твою
и мою хрупкость,
Где вода взывает к чаше.
Найди меня открытым, как свет вечного маяка,
Не остывшего до Бездны.
Так блаженно и ослепительно знать тебя,
Ты — поэзия в моей крови,
Мы — огни строк, что изгибаются
в поисках безумной мелодии.
Наша кожа стала тоньше,ее почти уже нет.
Моя Дорогая, моя Вечность,
Все женщины на земле сошли с ума,
А мужчины так и не поняли, какая жажда принадлежала их рукам,
Таким пламенем вечно горит осень.
Это их голос, прежде чем стать необитаемым в деревьях зимы,
В ветвях, которые питают эти костры, произносит:
— Люби меня, потому что я умоляю, я умоляю любовью.
Делайте с любовью то, что делает с вами любовь!
Вы — лишь тени на стене, и наступитвечер.
Моя Дорогая, моя Аве,
Я расскажу тебе только солнце.
Тут, где растет немыслимое,
Кто‑то снова придет, чтобы срезать его ветви…
И ты, проросшая цветами, сложишь свои крылья
И уснешь в лугах тоски, в тех, что тайно владеют даром слез.
Там, где нас еще нет, и уже нет…смыть время и его язык,
Тот, что, приходит просить к нам соли…
Тот язык, где деревья проросли, чтобы
стать гробами или книгами.
Я знаю этот язык… этот язык создан из голода,
Он создан красотой в ненасытной пустоте
Чтобы выпустить раненых газелей
на зеленые луга и в стихи.
Аве,
Я верю в небо твоих губ
И больше ни во что на этой земле.
Пока пустыня умирает, где‑то идет дождь.
После каждой войны кто‑то пишет историю шрамов.
Переполненные необъяснимым расстоянием
В их сердцевине написана боль или радость…
Мотивы смерти всегда помещены в патроны,
А вино всегда возвращается в виноград.
Даже в черных опечатках ночи, Аве,
В этом мгновении песня любви длится целую вечность.
Каждый раз я возвращаюсь к тебе наяву,
Ибо мы есть любовь.
2020
ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ КАЧАЕТ АЛОЕ МОРЕ…
Там, где сердце качает красное море…
Медленно отпускать с пальцев строки
по твоим позвонкам…
Обнаженная орфография рук…
Смотреть, как в изгибах просыпается эрос,
Слышать, как касание перетекает в тебя,
Ждать пока оно остановится и замрет.
Алый глагол горящего ветра…
Эта невесомая пауза —
пунктуация сближения,
Световой текст за гранью тел,
Три октавы ветра, риф нежности,
Тон безумия, оттенок экстаза.
Так цветы, раскрываясь,
обжигаются о теплый ветер.
Запутать пальцы в рифмах твоих волос…
Прочитать откровение твоих глаз,
Пропитанное безвременьем и пламенем.
Смешиваться с ночью,
С вином шатких ступеней,
С лирикой сумасшедшего оркестра…
В этих контурах жажды,
В этих литерах движений.
Там, где сердце качает алое море…
Пить слова пока не напьемся…
эта жажда не имеет дна.
Переливать огонь
в заклинания влажных тел.
В этих августовских безднах
в путешествии трепета.
Становлюсь на колени
посреди стихотворения.
Лексикон огня, святилище
ярких вспышек…
Экзорцизм танцующих мотыльков.
Ты истекаешь словом,
которое я произношу…
Ты вздрагиваешь словом,
Которое сильней силы тяжести.
Там, где сердце качает красное море,
Наши голоса будут горящим ветром.
НЕБО ЦВЕТА ИНДИГО
Способность видеть в полной темноте…
В совершенном безмолвии звучит и день и ночь…
Мелодия глаз её и их оттенков…
Воздух, разглаживающий ткани белых знамён нашей нежности…
Мои руки, что плавно перебирают аккорд за аккордом твои звучания…
И напряжение белого ветра сменяет шёлковое дыхание нежности…
Губы склоняются к тебе боль дня стереть узоры из шрамов дневных богов,
что пытаются научить тебя забывать о нежности…
Влить в каждую клеточку откровение любви…
Нет, не телами наполнены ночи влюблённых, Душами…
И ищут руки рук — моих, иных…Ведут в осязаемую полночь…
Перемешивать акценты губ, звуков, слов…
Отдать друг друга ветру нежности, и видеть, как он меняет нас…
Мотыльки бьются насмерть с огнём, а после сливаются с ночью…
Когда у тебя не останется сил пить, поднесу к губам губами глоток воды…
Я в твоем глотке, а ты в моем…
Вдох и выдох…
И руки сплетены, чтобы рождалось
Небо цвета Индиго,
Веруя в Любовь.
2015
НЕБОМ
Небо внутри тебя….
Тень — лишь событие жизни,
Лживая болтовня, тех,
кто не слышит выше.
2017
МОТЫЛЬКОВОЕ
Казанова бессмертен, смертен плач Казановы.
Кто учил Тебя розам, тот шипам научил.
Тени, блики, слова, лепестки, невесомость…
Кто учил Тебя крыльям, тот и падать учил.
Это только попытка стереть Твоё имя —
Ледяная, блистательная тишина…
Птицы чёрных волос, плечи, пальцы — бессилен.
Кто учил Тебя звукам, тот давал имена;
Мягким звукам, бесслышным,
И острым, и встречным
Вдоль Тебя полыханием шёпота плыл…
Кто учил Тебя смерти, тот знал бесконечность.
Кто учил Тебя встречам, тот разлукам учил.
В этом свете серебряном в чёрной оправе
Собирая взаимности раскалённую дань,
Кто учил Тебя песням, тот был ими отравлен.
Кто учил обнаженью, тот искал его сам.
О, влюблённое время для взимания нежных —
Встать на то остриё, где Твой медленный взгляд,
Распечатать губамимотыльковую нежность…
Кто учил Тебя радости, тот печаль понимал.
2012
СОКРОВЕННОЕ
Тяжелый медленный мир,
Желтый лист думает о листопаде,
У него есть точное место, куда он упадёт,
У него есть точное мгновение,когда он упадёт.
И говорит Бог: "время",
И наступает осень.
И говорит Бог: "осень",
И летят листья в Чаши Господни.
Дегустация силы голосов происходит всегда на холоде,
Там, произносим слова мы, на которые
можно ответить лишь молчанием.
Пылает в пробеле не слово...
Когда нам "вырывают" язык,
мы начинаем говорить глазами...
Вчера слезами исповедовался мне закат...
Потоки наших слёз равновелики.
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № S108-159942.
Обсуждения Писатель. XXI век